Хулиган - стр. 42
Но мы обе даже не догадывались, что наши жизни уже начали меняться. И не в лучшую сторону. Но мы обе повязли в наших чувствах. Надели розовые очки. Закрыли ушки. И стали жить, любить и обманывать себя. А ведь странности начали давно… Еще в день моего приезда. Да только я этого понимать не хотела. Правда, некоторые события совсем от нас не зависели…
В конце октября ночью зазвонил телефон Бланш. Я проснулась не сразу, а когда пришла в себя после сна, то тут же увидела побледневшее лицо моей соседки.
— Что? — прошептала девушка дрожащими губами. По ее лицу катились слезы, и я поняла, что что-то случилось. Серьезное. Села в постели и придержала одеяло. Тем временем Бланш отключила звонок и посмотрела на меня. Ее глаза казались мне пустыми в этот момент. Но страшнее было то, что она сама казалась без эмоциональной. Только слезы текли. И все. Такая реакция меня напугала.
Я быстро встала с кровати и селя рядом с подругой. Обняла ее. Боже, какая она холодная…
— Бланш, — тихо спросила я, боясь очередной ее неадекватной реакции, — что произошло?
Девушка зажмурилась и покачала головой.
— Папа… Папа умер. Сердце…
И вот тогда ее накрыло.
Сдавленный крик сорвался с ее губ, и девушка прижала ладонь ко рту. Я тут же прижала ее к себе. Она обняла меня в ответ. Бланш плакала и плакала. А я просто не знала, как утешить ее. Ведь я даже не могла представить ее боль. Потеря родителя… Это что-то страшное. Что-то очень далекое и нереальное. А жизнь… Сегодня человек есть. Он дышит. Ест и пьет. Смеется. Разговаривает. А завтра его уже нет. Вот нет и все. Смерть всегда нам кажется такой далекой. Кажется, что наши близкие всегда будут рядом с нами. И с ними ничего не случится. Я с таким не сталкивалась. Я не могла понять ее боль. Не могла утешить ее. И от этого я чувствовала себя гадко.
Утром Бланш уехала домой.
А я решила, что позвоню родителям. Но трубку никто из них не взял. Я позвонила им еще на перерыве. И, наконец-то, ответил папа. Я тут же облегченно выдохнула. Сегодняшняя ночь заставила меня представить, что моих родителей нет. Просто нет и все. И мне стало страшно. Захотелось услышать их голоса. Хотя бы так. Пусть наше общение будет такое. Но пусть будет.
— Мара? — голос отца был сонным, словно он только проснулся. Хотя был уже обед. Папа всегда просыпался раньше всех. А сейчас… Что изменилось сейчас?
24. 24
24
Я нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Что сказать ему? Что спросить? Узнать ли, живет он с Кэти и что вообще произошло между родителями? Папа сам сказал о своей измене или мать сама догадалась?
— Ты спишь что ли? — выдавила из себя кое-как слова. Почему-то на душе стало гадко. Даже противно.
— Что? Подожди, Мара, — отмахнулся от меня отец и обратился к кому-то. Потом я услышала тихий женский смех. А затем и голос. И я все сразу поняла. Он был с Кэти. Теперь все ясно… Теперь все понятно. Ему просто было не до меня. Конечно, у него будет своя семья. С Кэти. Я буду очень рада, если он станет с ней счастлив, но, а я? Как же я? Разве теперь он должен забыть про меня?
Я не стала ждать его ответа. Сбросила вызов. Зачем? Пусть наслаждается своей новой жизнь. Конечно, во мне говорила ревность. Но мне и так досталось мало отцовской любви, и сейчас он дарит ее совершенно другой девушки. И, скорее всего, у него скоро появится еще один ребенок.