Художница - стр. 5
– Слушайте, почему вы перебиваете и не дослушиваете всегда? – покраснела от негодования Элла, – Я спасла вам жизнь и вы должны хотя бы…
– Тебе я точно ничего не должен, куколка. Так что не смею, как говорится, задерживать.– отрезал он и не сводил с нее сверлящих неприветливых глаз.
Девушка поджала красивые розовые губы, а ее большие голубые глаза наполнились обидой. Выглядела она даже в обиде очень мило, но вообще-то искусство обижаться ей было практически не знакомо. Это лицо было создано для счастливых улыбок и радости, а не для грусти. И поджимание губ, закатывание глаз и подобная мимика была чужая для нее.
– Пожалуйста! – сказала она и, резко развернувшись, зашагала прочь с гордо поднятой головой.
Но не прошла она и пяти шагов, как этот парень ее окликнул:
– Эй, Алиса! Ты ничего не забыла?
Девушка остановилась, но не обернулась и стояла спиной к нему несколько секунд, размышляя, не уйти ли ей, или все же обернуться за новой порцией моральных пощечин. Она выбрала последнее и не узнавала себя в этом выборе. Сегодня все наперекосяк!
В его руках был ее синий берет, который она, очевидно, забыла в этих кустах, где побывала минуту назад. Вздохнув, она подошла к нему, резко вырвала молча свой головной убор, сунула его в свою сумку и сказала с вызовом и пренебрежением, на которое, впрочем, тоже была не способна:
– Благодарить не буду!
На это он, вдруг, засмеялся раскатистым, мужским и очень приятным смехом. Он действительно не издевался над ней на этот раз, а ему было смешно. Ну, а ее рассеянное порозовевшее от волнения лицо вызывало в нем еще большее веселье.
Он был красив и божественно притягателен. Даже была в нем какая-то чертовская пленительность вместе с этой отталкивающей колючестью. И эта смесь была весьма опасной, Элле в момент стало все понятно. Лучше уйти прочь, ничего хорошего не получится, если она постоит с ним еще хоть минуту.
Развернувшись, она пошла восвояси, но тяжелая мужская рука легла на ее плечо как медвежья лапа.
– Да не бойся ты, я не псих. И не пьяный, просто у меня сегодня день не задался.– его голос был так хорошо поставлен, что можно было бы подумать что он по меньшей мере диктор на радио, а может быть, даже певец!
– Меня это не интересует! – приглушенно сказала Элла, чувствуя, что ее собственный голос вот-вот готов сорваться от этой глупой ситуации. И зачем она только за ним пошла?
– Почему же ты пошла за мной, Алиса? – задал он ей тот же вопрос, что и она задавала себе, – Я не Белый Кролик!
Он встретил ее острый взгляд необычно спокойно, словно это не он был минуту назад неблагодарным, ядовитым дикарем. Голубые глаза ее посинели от гнева, на сей раз ему действительно удалось ее рассердить. Элла дернула плечом, на котором покоилась его рука с татуировкой палитры на запястье и ответила, четко выговаривая каждое слово:
– Я не Алиса, а почему пошла за тобой это уже не твое дело, понял? Может быть, у меня тоже сегодня плохой день!
– Ну-ка, ну-ка, – с вызовом сказал он, и Элла вновь обернулась к этой самодовольной физиономии, – Расскажи о своем плохом дне. Но если тебя не обманули, как меня, не обокрали, как меня и тебе не угрожают, как мне, то даже не начинай, я буду зевать со скуки!
Девушка окинула оценивающе его взглядом, словно сомневалась в том, что он это пережил и сказала: