Хрустальный мир - стр. 47
– Зная вас… Что угодно.
– Глупый ответ. Его необходимо изучать.
Кат вздрогнула, не в силах отогнать воспоминания о тех днях, когда Ярс ее изучал. Мужчине были интересны границы возможностей ее тела, он не раз заставлял девочку вплотную к ним приблизиться.
Однажды ее поместили в огромную сферу, генерировавшую энергетические разряды. Это не было даже электричеством – волны разрывов материи мира, подобные тем, что создавали червоточины транспространственных порталов, возникали тут и там, сдерживаемые лишь тонкими прозрачными стенками, и беспрепятственно проходили через тело ребенка. Каждый такой разряд практически не причинял боли – но заставлял ее перестать чувствовать ткани тела.
Она кричала от страха, но пытка все не прекращалась.
– Ярс это и делал, – тихо прошептала Кат.
– Не только. Он начал ставить эксперименты, не накопив даже первичных данных. Твои особенности настолько ему интересны, что Ярс был готов на все, лишь бы их из тебя вырвать.
– Он не должен был?
– Я просил его этого не делать. Очень убедительно просил. Мы не раз говорили с ним о том, что потерять тебя – очень безответственно, и мне казалось, что он полностью меня поддерживает. Но однажды я пришел в вашу лабораторию без предупреждения, и увидел, что он перешел установленные границы исследований.
– Так это ты тогда все остановил?
– Ты не помнишь? Да, я. Он даже не смог ничего сказать в свое оправдание, когда я собрал совет и потребовал объяснений. Формально он не был наказан – как можно наказать ученого за стремление к истине? Но я при всех приказал ему уменьшить интенсивность, прекратить опыты и ограничиться пассивным сбором данных. И командование подтвердило мой приказ. А друга я потерял.
– Как жалко…
– Ничуть. Как друг, Ярс мог просто меня поддержать. Но предпочел лишь выполнять приказы, как подчиненный, – четко и безоговорочно. А еще он так и не смог тебя простить за то, что ты сделала с одним из нас.
– Но Тар! Я была совсем маленькая и защищалась! Я же не специально!
Кат осеклась, подумав, как глупо звучит ее оправдание. Ну да, такая вот нелепая случайность…
– Я не вижу ничего странного в твоем тогдашнем поведении. Не переживай, и не обращай на него внимания.
– А ты все равно был злой, – пробурчала Кат, но Тарги сделал вид, что ничего не услышал, и прибавил громкость.
Напевный речитатив коротким звоном отбивал слова, оставляя после себя короткое эхо.
Каждый из нас открывает глаза утром,
И хочет сказать какое-то важное слово,
Хочет сказать в закрытые веки кому-то,
Но нет никого, и пустует сердец основа.
Шаг хочется делать не вдаль, а навстречу, в руки,
Боль хочется прятать, а счастье – делить дважды,
Понять, что тебя зовут, а не просто звуки
Влетают в открытые двери. Как нужно и важно!
Будь рядом, мой друг, и я для тебя – буду,
Придуман ты или вполне реален…
Кат удивленно покосилась на капитана – но песня действительно закончилась оборванной фразой, затихнув на высокой ноте.
– Автор этих слов погиб, и этот черновик нашли незаконченным на его столе, – задумчиво и чуть грустно пояснил Тарги, заметив ее взгляд. – Брат записал эту песню в его память, и последние две строки выгравированы на памятном обелиске.
– Интересно, как бы он сам закончил эту песню?
– Не знаю. Порой говорят, что наш нынешний ритм жизни и обязанности изменили нас, и мы больше не можем понять всей той гаммы чувств, что испытывали наши предки.