Хрустальный кубок, или Стеклодувы - стр. 30
– Можете не трудиться, – выпалил брат. – Деньги уже истрачены.
Дело плохо, понимала я и дрожала за брата… Как он ухитрился истратить полторы тысячи ливров? Матушка оставалась спокойной. Она оглядела скромную меблировку господского дома, обставленного еще моими родителями.
– Насколько я могу судить, – заметила она, – ни здесь, ни где-либо еще в мастерской не заметно следов крупных затрат.
– Вы совершенно правы, – ответил брат. – Деньги истрачены не здесь, не в Шен-Бидо.
– Где же тогда?
– Не скажу.
Матушка закрыла конторскую книгу, встала и направилась к двери.
– По истечении трех недель ты дашь мне отчет за каждое су, – изрекла она. – Если к этому времени я не получу удовлетворительного ответа, скажу твоему отцу, что мы закрываем завод в Шен-Бидо по причине совершенного там мошенничества, и добьюсь того, что твое имя будет вычеркнуто из списка мастеров-стеклодувов во всей нашей корпорации.
Она вышла из комнаты. Брат принужденно рассмеялся и, развалившись в кресле, из которого она только что встала, положил ноги на стол.
– Мать никогда не осмелится это сделать, – бахвалился он. – Она же понимает, что мне тогда конец.
– Напрасно ты так уверен, – предупредила я его. – Деньги надо найти, это несомненно. На что ты их истратил?
Робер покачал головой:
– И тебе я этого не скажу. – Несмотря на серьезность положения, на губах у него появилась улыбка. – Денег нет, они истрачены, и их уже не вернуть, а все остальное не важно.
Истина обнаружилась довольно необычным образом. Примерно неделю спустя к нам в Ла-Пьер приехали из Брюлоннери тетушка Демере с мужем, и, как обычно, с новостей и сплетен из Парижа, Вандома и других крупных городов разговор перешел на местные дела.
– Я слышала, весь Шартр бурлит после маскарада, который устраивали там на днях. На нем были все тамошние красотки, с мужьями или без оных.
При упоминании о Шартре я навострила уши и посмотрела на Робера, который тоже сидел за столом.
– Правда? – спросил отец. – Мы ничего об этом не знаем. Но ведь мы так далеки от этих легкомысленных затей в нашей глуши.
Тетушка, которая была ярой противницей всякого веселья, состроила презрительную мину.
– В Шартре только об этом и говорили, когда мы были там две недели тому назад, – продолжала она. – Оказывается, офицеры драгунского полка его высочества и молодые кутилы из корпуса аркебузиров вроде как побились об заклад: кто из них лучше повеселит местных дам, которые съедутся со всей округи.
– А шартрские дамы, как известно, весьма не прочь повеселиться и очень любят тех, кто предоставляет им эту возможность, – вставил дядюшка Демере, подмигнув моему отцу.
Отец насмешливо поклонился, как бы принимая шутку.
– Говорят, все это продолжалось чуть ли не до самого рассвета, – рассказывала тетушка. – Пили, танцевали, гонялись друг за другом вокруг собора самым бессовестным образом. Я слышала, что аркебузиры истратили целое состояние на это свое развлечение.
– Меня это нисколько не удивляет, – заметил отец. – Поскольку эти господа берут пример с нового двора в Версале, следовало ожидать чего-то подобного. Будем надеяться, что они могут позволить себе такую роскошь.
Робер неотрывно глядел в потолок, делая вид, что погружен в размышления или заметил какое-то пятно на штукатурке.
– А что драгуны его высочества? – спросила матушка. – Какова была их роль во всем этом деле?