Хрустальный ангел - стр. 12
И все.
Однако во взглядах экзаменаторов не было искорки, свидетельствующей о том, что абитуриентка поразила их воображение, что вот наконец-то перед ними будущая великая актриса, которая, без сомнения, уже сейчас делает заявку на премию «Оскар».
Сара вышла и пообещала себе, что никогда в жизни ее нога не переступит больше порога театральной школы.
И не переступила. Только Гражина до конца ее утешала, твердя, что лишь идиоты становятся актерами, и что эти идиоты не обнаружили в ней таланта, и что это исключительно их вина.
В сентябре от Идены, которая вернулась после трех месяцев работы в Германии, она узнала, что была на третьем месте по списку.
Но так как «вы не явились на последующие экзамены, с сожалением сообщаем…».
Что ж, это был первый сюрприз, который преподнесла ей жизнь. Первый важный сюрприз. К сожалению, не последний.
Саре достаточно легко было примириться с фактом, что Оскара она не получит, тем более что она прочитала большую статью, в которой автор высмеивал всю церемонию вручения наград, которая происходила в зале с красной ковровой дорожкой, и как одного мужчину, который вышел покурить, чтобы это отметить, тут же схватила полиция, потому что в Америке не курят, и мужчина должен был объясняться по этому поводу, но никто ему – ха! ха! ха! – не поверил, что он получил Оскара, так как он был поляк и к тому же не актер, и только после скандала… ну и так далее. Смех, да и только!
И Саре только и оставалось, что смеяться.
Жизнь в руинах
C того самого мига, как она увидела своего будущего (несостоявшегося) супруга в постели со своей лучшей (бывшей) подругой, жизнь Сары навсегда и радикально переменилась.
Очнувшись, она обнаружила себя на постели Гражины, а над ней, наклонившись, стоял пожилой мужчина и хлопал ее по щекам.
Вот уж никогда такого не бывало, чтобы «Скорая» приехала меньше чем за семь минут!
– Ну вот, теперь уже все в порядке. Ваша жена будет еще прекраснее, это был только стресс.
Гражины в ее однокомнатной квартире не было, зато Конрад, уже одетый, держал Сару за руку, что было еще хуже той сцены, которую она теперь никогда не забудет.
Сара вырвала руку из его ладони и вытерла ее об юбку.
Встала и, картавя, спросила:
– Как ты мог со мной так мелзко поступить?
Хотя хотела спросить безупречно чисто и внятно:
– Как ты мог так мерзко поступить?
Так как «р» она выговаривала уже правильно, однако вышло «мелзко», то поэтому в собственных глазах упала ниже плинтуса.
Конрад вел себя как типичный мужчина: сначала уверял с жаром, что это не он был, потом сказал, что на самом деле не знал, что делает, потом шептал, чтобы Сара взяла себя в руки, что жизнь нельзя строить на одних только эмоциях, потом риторически повторял, что скажут родители, если она в последнюю минуту отменит такое грандиозное торжество без всякого повода, потом пробовал ее убедить, что это, боже мой, просто неудобно, потом шипящим шепотом спрашивал, зачем она устраивает скандал из-за пустяка и губит его любовь, а потом крикнул, какое она имеет право за ним следить!
А потом выбежал за ней на лестницу и кричал, что очень хорошо, что она настоящая идиотка и что он не позволит ей делать из себя дурака, и кто ему за все это вернет деньги, но Сара заткнула уши и бежала через улицу к дому родителей, уговаривая себя, что это все только сон, что она проснется и окажется на столике примеряющей свадебное платье и что все это неправда, что это расплата за ее воображение и что это невозможно.