Размер шрифта
-
+

Хрупкие связи. Как раненый нарциссизм мешает нам жить в мире с собой и другими - стр. 7

И получается, что наш нарциссизм научился быть социально одобряемым. Он больше не выглядит грандиозным или требовательным. Он научился говорить правильные слова о самоценности, границах и токсичности. Но суть осталась той же: мы боимся быть уязвимыми, боимся сложностей, боимся, что нас не примут такими, какие мы есть. И вместо того, чтобы учиться быть в отношениях, учимся их избегать.

Это нарциссизм говорит: «Если что-то неудобно – избавься от этого. Если человек вызывает сложности – он тебе не подходит. Если что-то идет не так – это не твоя ответственность». Такой нарциссизм звучит как забота о себе, но на самом деле это способ остаться в иллюзии неуязвимости. Защита, за которой мы прячемся от реальной жизни и реальных отношений.

Ведь реальная жизнь и правда неудобна. Люди сложны. Отношения требуют усилий, компромиссов, умения слышать и принимать не только другого, но и свою неидеальность рядом с ним.

Это не про поощрение абьюза или игнорирование своих нужд. Это про готовность к тому, что близость – всегда зона риска.

Да, иногда отношения действительно разрушают и важно уходить из них, чтобы спасти себя. Но проблема в том, что мы начинаем видеть угрозу там, где ее нет. Перестаем давать другим шанс. Перестаем учиться быть с ними в их сложности, как они учатся быть с нами в нашей.

Нарциссическое одиночество – это когда мы остаемся в идеальной версии своей жизни, где никто нас не ранит, но и никто нас не видит.

Мы не договариваемся, не пытаемся понять, не выдерживаем разочарований.

Мы ставим диагнозы, но не налаживаем связи.

Мы боимся признать, что тоже сложные, зависимые, ранимые.

Мы ищем легкости там, где ее не может быть.

Мы выбираем оставаться в этой «одинокой неуязвимости», зато с иллюзией контроля.

Прячемся в эти нарциссические убежища, считая их работой над собой. И каждый день я наблюдаю последствия: чувство безнадежной оторванности от мира и отчужденности от самих себя. И кажется, что из всего этого нет никакого выхода…

А что, так можно было?

Однажды я разговаривала со знакомым, который тоже привык в любой непонятной ситуации усиливать нападки на самого себя. Он сказал:

– Я так хочу отдохнуть. Я так устал. Вот бы не работать год, чтобы во всем разобраться.

– Удивительная фантазия, – ответила я, чуть-чуть включая психолога, – что перерыв в работе успокоит твою внутреннюю борьбу. Скорее всего, будет наоборот. Как только у тебя появится время, нужно будет еще больше тревоги, чтобы не оставлять себя в покое. Усталость вовсе не от внешнего напряжения. Это тиски аутоагрессии, которые на тебя давят. И если ты дашь себе отдых, ее действие только усилится.

– Но как тогда ощутить спокойствие?

– Знаешь, мне кажется, ты путаешь спокойствие с чем-то другим. То, что ты называешь спокойствием, связано не с отсутствием нагрузки извне, а с миром с самим собой. Вот смотри, сейчас я пишу книгу (да-да, ту самую) и у меня ничего не получается. Не понимаю, как связать воедино все, что хочу выразить. Там столько смыслов, что у меня просто опускаются руки. Я злюсь, переживаю, напрягаюсь, думаю, что можно улучшить. Но ни разу мне не пришло в голову, что это я глупая или никчемная, раз не справляюсь. Вообще ни разу. У меня просто пока не получается, и все. Но я пробую. И, конечно, устаю. Но эта усталость другая. В ней мое Я живет и чувствует себя нормальным.

Страница 7