Хроники Великих Магов. Абрамелин - стр. 18

Кабинет был обставлен скупо, однако мебель была добротная, сделанная искусными мастерами. Слева возле высокого узкого окна стояла кафедра для чтения с раскрытой книгой. На стене напротив висело распятие в пол человеческих роста. По обе стороны кафедры располагались подсвечники для чтения в тёмное время. Справа находился секретер, побольше, чем в библиотеке и для сидячего письма. Ещё было два разновеликих шкафа и сундук. У входа в стену встроен камин, отапливающий одновременно и кабинет и библиотеку. В камине весело потрескивали горящие поленья. Перед камином стояли два кресла для беседы и столик на низких ножках. На железной решётке над дровами подогревался медный чайник. Посередине комнаты стоял массивный дубовый стол, вокруг которого стояло шесть стульев и одно кресло.

Крамер вошёл и замер перед дверью, покорно склонив голову. Приор Ордена святого Доминика, пробощ32 Шлеттштадтского пробства33, он же директор латинской школы, отец Фарамонт занимал эти должности ещё задолго до прихода Генриха в школу. Лет ему было уже за шестьдесят. Телосложением был тучен, что при высоком росте и широких плечах вызывало трепет у всех учеников, да и у большинства монахов. Сейчас приор стоял спиной к двери, смотрел в окно на улицу. Одет он был так же, как и другие братья ордена – в белую тунику с серой пелериной. Вот только шерсть рясы была настолько белая, что казалось, что светится, а на груди красовался деревянный крест из драгоценного палисандра. Услышав звук открываемой двери, Фарамонт постоял ещё немного, потом повернулся. Почувствовав неприятный запах, повел мясистым носом, но не стал акцентировать на этом свое драгоценное внимание, перейдя к главному:

– Брат Крамер, – обратился по фамилии, подчеркивая, что разговор предстоит официальный, – ты уже давно окончил школу. Мне бы хотелось услышать, как ты планируешь жить дальше.

Голос у мужчины был низким, насыщенным обертонами. Хотя он говорил всегда тихо, слышно было на значительном удалении. Эта особенность голоса приора особенно сильно воздействовала на учеников и прихожан, когда он проповедовал или вел службу. Казалось, что с тобой его устами говорит сам бог. Генрих хотел что-то сказать, но приор продолжил:

– Не перебивай! Я знаю, и ценю твое рвение преподавать в школе. Однако, твои толкования трудов Исидора Севильского34, Блаженного Августина35 и Петра из Блуа36 я бы назвал, весьма радикальными. Ко мне обратилась Сюзанна фон Шустер, жена нашего бургомистра. Их сын Гюнтер посещает занятия в воскресной школе. Она просила разъяснить, действительно ли в трудах богословов и теологов указано, что женщину бог создал хуже любого животного, немного полезнее гадов ползучих и место её у ведра для дойки коровы, приложением к которому она и является. Я негласно послушал несколько твоих лекций. Мне они больше показались похожими на проповеди перед крестовыми походами на еретиков.

Тем временем муха под рясой пересела на спину смиренно стоящего послушника и стала ползать. Фарамонт подошел и сел в кресло за стол. Крамеру сесть не предложил. Минуту или две рассматривал вошедшего, потом продолжил разговор:

– Я противник всякой ереси, однако, думаю, что нужно разделять иноверцев по рождению и воспитанию, колдунов, вредящих христианам своими малифициями