Хроники семи королевств: Начало конца. Том 2 - стр. 32

– Оставлю себе, – наконец убрав украшение в карман кителя, Годверк покосился на преступника и злорадно добавил: – Тебе она всё равно не пригодится.

Черноволосый кудрявый флибустьер хранил молчание. Он самозабвенно вслушивался в наполнявшие округу звуки. Покачиваясь на ветру, на все лады скрипели верёвками исклёванные птицами, гнилые мертвецы; перестукиванием костей и шуршанием обрывков кожи о трагичном первенстве заявляли ветхие скелеты – все они рассказывали пойманному пирату свои истории, но очередной возглас офицера заставил усопших замолчать.

– Эй! Чего притихла, шваль морская? Страшно небось?! – лейтенант довольно усмехнулся. – Неуловимый Густаф… Попался как ребёнок и теперь сдохнешь на суше, будто крыса помойная. Хотя… ты и есть помойная крыса!

– Страшно… – с эльтаронским акцентом ответил флибустьер. – У меня аж член задёргался как гадюка. От ужаса, видимо, – он расплылся в издевательской ухмылке. – На море взять не смогли, так в порту с девки стащили… Кстати, про ребёнка… У меня вопрос тут появился: часто местные дети по борделям шляются или ты по своим выродкам судишь? Хотя подожди, не отвечай. Я уже и сам догадался: они у тебя там на хлеб зарабатывают. Плешивый папашка-то всё на выпивку спускает! – пират разразился задорным хрюкающим смехом.

– Шаромыжная свинья! – рассвирепевший офицер выхватил у солдата копьё и, размахнувшись тупым концом, со свистом обрушил древко на лицо преступника так, что тот едва не свалился с лошади, ещё туже затянув петлю на шее.

– Хряк, – выровнявшись в седле и облизав разбитые губы, поправил его Густаф.

– Какое же удовольствие – выдернуть лошадь из-под твоей задницы, – Годверк взял кобылу под уздцы, – смотреть, как ты дёргаешься в петле… – он не глядя бросил оружие копейщику.

– Даже если так… – улыбнулся флибустьер, роняя кровь на ярко-жёлтую рубаху, наполовину разодранную стражей при поимке. – Я уже чертовски знаменит и умру свободным, как ветер. Ты же навсегда останешься мелкой сошкой, отрыжкой гарнизона. Будешь на побегушках у закона, пока яйца не поседеют. А потом о тебе никто и не вспомнит.

– Ну-ну. Пиратское отребье, – сквозь зубы процедил Годверк, после чего намотал кожаный повод на ладонь. – Властью, данной мне, я приговариваю тебя…

– Лейтенант… – обратился к офицеру высокий лучник, заметивший выросшую в прибрежных волнах голову.

– Что?! – зло рявкнул Годверк и обернулся. Отследив пристальный взор солдата, он теперь и сам видел выходившего из моря человека.

Высокий воротник кроваво-багрового плаща скрывал лицо незнакомца, как и надвинутая на глаза шляпа, отличавшаяся округлой тульёй и твёрдыми прямыми полями. Далёкий от виверхэльской моды внешний вид выдавал в нём чужестранца, но отнюдь не объяснял его странного появления из воды, когда на горизонте не было ни единого корабля. Более того, чужак казался полностью сухим! Выйдя на берег, он без спешки прошёл мимо группы солдат и, не удостоив их даже беглым взглядом, направился вдаль.

– Эй ты, – окликнул его офицер. – А ну, стой…

Человек не замедлил шага, не повернул головы – продолжал медленно отдаляться.

– Эй ты, в плаще, я к тебе обращаюсь! – повысил голос Годверк, но приказной тон не возымел никакого эффекта. – Глухим, значит, решил прикинуться… – разозлился лейтенант.