Хроники Раздолбая - стр. 54
– Когда это показывать, если у меня обратный билет на завтра?
– Твой номенклатурный билет можно сдать и уехать через день. Послезавтра первое сентября – приди утром к ее школе, встреть ее с цветами. Она покажет ответными сигналами свое отношение. Если будет в восторге – действуй дальше, а если смутится – забудь о ней и бери в оборот новую телку. К слову о метасигналах, я, пожалуй, признаю, что зря задоминировал сегодня твоего скрипача. Завтра подумаю, как это исправить, и прошу меня извинить, если вел себя дико скотски.
Последние слова были подкреплены искренним взглядом, и Раздолбай перестал переживать, что, поехав с Мартином и Валерой, стал как будто соучастником безобразия в гостях у Миши.
К высотной коробке гостиницы «Латвия» в центре Риги они подъехали на волне привычного балагурства. «Своя жизнь!» – восторженно отстукивало сердце Раздолбая, гоняя по пружинистому телу счастливую кровь. Мартин забрал у него московский билет и попросил администратора поменять его на день позже. Обмен лишил Раздолбая последней потрепанной пятирублевки, но Мартин легкой рукой одолжил ему пятнадцать рублей, напутствуя, что букет любимой девушке нужно дарить самый шикарный, а если все сложится хорошо, то может понадобиться и ресторан.
Скоростной лифт вознес их на предпоследний этаж. Таких номеров, как снял на эту ночь Мартин, Раздолбай никогда не видел и даже не предполагал, что такие бывают. В огромной гостиной с окнами во всю стену могли устроить танцы человек двадцать. Комнату при желании можно было разделить специальной раздвижной ширмой-гармошкой на два равных помещения с раскладными диванами, а за распашными дверями обнаружилась отдельная спальня с широкой двуспальной кроватью.
– Я думаю, никто не будет возражать, что, оплатив номер, я имею право занять номенклатурную спальню безо всяких жребиев на камень-ножницы-бумага и прочей фигни? – уточнил Мартин.
Никто не возражал.
– Тут пластинки есть! – изумился Раздолбай, обнаружив в буфете коллекцию дефицитных дисков. – «Смоуки», «Бони М», Челентано, «Роллинг Стоунз»… Я фигею, что не утащил никто!
– Близость к Западу благотворно действует на приличия постояльцев, – объяснил феномен Мартин. – Ставь «Бони М», будем дико заливаться винищем под «Багаму Маму».
Мартин достал из мини-бара четыре маленьких бутылки вина, а Раздолбай поднял полированную крышку притаившейся в углу радиолы и бережно поставил на резиновый круг пластинку, извлеченную из конверта с фотографией знаменитого черного квартета.
– Малиновки заслышав голосок, припомню я забытые свида-анья! – послышалось из динамиков «Ригонды»[3].
Раздолбай оторопело взглянул на кружок в центре диска. «ВИА “Верасы”» – было написано черным по красному. Решив, что кто-то перепутал конверты, он стал искать пластинку «Верасов», рассчитывая обнаружить «Бони М» под ее обложкой, но такого диска в буфете не было.
– Прошу тебя, в час розовый… – неслось из радиолы.
– Ты издеваешься дико? – спросил Мартин, разливая вино.
Раздолбай остановил проигрыватель и вытащил пластинку из конверта «Аббы» – в руках у него оказались «Песни Александры Пахмутовой». Вместо «Смоуки» в конверте лежали «Сказки братьев Гримм», под обложкой Челентано скрывался Юрий Антонов, но забавнее всего был диск, прятавшийся в красочном конверте, «Роллинг Стоунз». Решив повеселить компанию, Раздолбай демонстративно показал, что достает пластинку из обложки «Роллингов» и поставил ее на проигрыватель.