Хроники несчастных - стр. 17
– Вы что оглохли? – надрывается Аасма.
– Нет у нас детей! – выкрикиваю я. – Какое это имеет значение?
– Большое, очень большое. Такая пара красивая, а детей не нарожали… – Аасма не перестает улыбаться, взгляд её вновь светлеет. – Чего ждёте-то?
– Не твое собачье дело! Тебе не с кем поговорить? Так иди и пообщайся со своим уродом, ненормальная! Вы оба отбитые. Уверен, у вас найдутся общие темы. Пластическая хирургия. Или курсы психотерапии.
Аасма медленно вспучивается, краснеет, руки у нее сжимаются в кулаки. Но она заставляет себя сохранить самообладание.
– Не смей называть его так, – шипит она. – Не смей, слышишь?
Лицо её искажено от ярости, глаза горят, но скоро она снова проясняется и как ни в чем не бывало продолжает приветливо улыбаться.
– Вероятно, Август сильно напугал вас, – произносит она благодушно. – Прошу прощения, если что. Он в душе хороший человек, не судите его по внешности. Как давно вы вместе?
– Какая тебе разница? – спокойнее, но не менее злобно спрашиваю я. – Что за идиотские вопросы?
– Уймись, – отвечает Аасма, почесывая руку. Я просто хочу узнать вас поближе.
– Сука! – выпаливаю я, не в силах сдерживать гнев. – Ты думаешь, мы будем…
– Я думаю, что чаша моего терпения переполнена, молодой человек. Придется попросить Августа проучить вас, – строго произносит она.
Аня взвизгивает и прибивается к стене.
– Моя хорошая, не стоит так переживать, – обращается к ней Аасма. – С тобой всё будет хорошо. Ты намного воспитаннее, чем твой муж. Это тебе обязательно зачтется!
Но в Аню это спокойствия не вселяет. Она продолжает реветь. Аасма пожимает плечами и возвращается к ведрам.
– Засунь их себе в задницу, понятно? – кричу я ей во всю глотку и бросаю свою подушку обратно.
Она снова поднимает тщедушные плечи и разочарованно вздыхает.
– С каждым плохим словом твое наказание становится все суровей, мой дорогой. Попридержал бы ты коней.
– Выпусти нас отсюда! – реву я нечеловеческим голосом. – Выпусти по-хорошему! Уродина ненормальная!
Я хочу наброситься на неё, рвусь вперед, но не достаю – цепь не даёт.
– Это ваш туалет, – говорит Аасма Ане, указывая на вёдра. – Ходите сюда по-всякому, не стесняйтесь. Остальное – моя забота.
Аня что-то бубнит себе под нос и закрывает уши волосами.
– Выпусти нас, падла! – горланю я, но Аасма и ухом в мою сторону не ведет.
– Какой он у тебя грубый! – с сочувствием замечает она, глядя на Аню. – Мне жаль, но другого выхода у меня нет.
– Тебе меня не запугать, уродина! – плююсь я. – Давай! Вперед! Тебе меня не запугать, слышишь?
– Не бойся, моя девочка, я прошу тебя, – просит Аасма у Ани. – Мы с тобой подружимся. Всё будет хорошо.
Глядя на Анин синяк, она с сожалением продолжает:
– Ох, и крепко он тебя! А ведь я настоятельно просила его обойтись с вами помягче. Ну вот такой он у меня, что поделаешь…
– Отпустите, я прошу вас! – просит Аня. – Я…
Речь её сбивается.
– Не говори с ней! – требую я. – Разве ты не видишь, что она ненормальная? У нее не все дома и ни о чем мы с ней не договоримся! Давай просто подождем. Скоро за нами придет полиция.
Аасма не обращает на меня внимания и слова про полицию никакого эффекта на неё не производят.
– Не ругайтесь, не ссорьтесь, – наставляет она. – Любите друг друга – это очень важно. И просто.
Идет к двери, снимает с гвоздика ключи, отпирает замок и выходит наружу. Запирает нас и уходит, не сказав больше ни слова. Я провожаю её благим матом и оседаю у стены. Что-то опускается внутри меня, отрывается и проваливается куда-то глубоко.