Хроники не прошедшего времени. Часть 1. Истории из жизни С. Сидорова в стране Гудка - стр. 9

– Так их не пустят же в Европу. Против них там санкции ввели, после оккупации вашими человечками пляжей в Другороссии, – удивился Сидор.

– А мы их в женское платье переоденем и оформим трансвеститами. Попробуют только не пустить, их самих тогда в отставку отправят. Там права меньшинств на первом месте,– назидательно поднял палец вверх, с уважением произнес Толик.

– А силовиков тоже в женское переоденем, – проникаться событиями, спросил Сидор.

– Нет. Эти вряд ли согласятся. Этих мы или в Северную Дурею, или куда-нибудь в Африку вывезем. Остались еще там несколько неадекватных режимов. Как раз для наших условия подходящие. И без работы не останутся, – закончил Толик про судьбу соратников.

– А с депутатами, что делать будете? – приподнялся с пола Пантелеймон. – На прошлой недели, слышали, они закон приняли запрещающий пукать на улице. И где нам бомжам теперь пукать прикажете? Они кроме запретов больше уже никаких других законов не принимают. От них надо в первую очередь избавляться.

– Тем же оружием их и накроем. Я вынесу закон о запрете Госдумы. Они как всегда проголосуют с одобрением. И все. Через неделю про них все забудут. Ну что, думаю у нас все теперь должно получиться,– закончил Толик, вставая из кресла, разминая по-борцовски плечевые суставы, – Что Сидор, поработаем на благо страны и народа, – сказал Толик притягивая Сидора за плечи к себе.

– Поработаем, – скромно ответил Сидор.

– Итак, операцию по спасению страны от всего что назрело, под кодовым названием Эвакуация, приказываю начать завтра с утра, – по– военному четко скомандовал Толик. – Вопросы есть? Вопросов нет, – и он, прижал Сидора к груди. Постояв так некоторое время, Толик сделал шаг назад.

– Все Пантелеймон, уходите, – вдруг всхлипнул Толик, отвернувшись, закрывая лицо руками.

– Пошли, парень. Он у нас сентиментальный. Пусть немного поплачет. – Сказал Пантелеймон, подталкивая Сидора к открывшейся в стене двери.

Они вышли и очутились в приемной со старинными гобеленами. Там прижавшись к стене плотно стояли около двух десятков женщин в старомодных платьях, пребывающих явно в растерянном состоянии.

– Здравствуйте. Добрый вечер. Здравствуйте, – вдруг наперебой они начали здороваться с Сидором, улыбаясь заискивающе и кланяясь. Сидор рассеяно взглянул на одну из дам и с удивлением узнал в ней припухлое как у купидона лицо премьер министра, – Так это же не женщины, – Сидор остановился, указывая пальцем на министра-купидона.

– Пошли, пошли, – Пантелеймон, подтолкнув его в направлении к открывшейся двери лифта – Толя человек дела. Раз сказал, трансвеститы, значит так и будет. Все поехали, – и он нажал красную кнопку с цифрой «0».

***

Поднявшись наверх, они опять очутились на ночной улице, возле облезшего торгового ларька.

– Ну, чего по пивку? – потирая руки, спросил Пантелеймон, подходя к стеклянной витрине. Сидор достал из кармана и протянул ему помятую сотенную купюру.

– Тебе взять? – беря бумажку и передавая ее в окошко ларька, спросил Пантелеймон.

– Бери, – махнул головой Сидор.

– Два, Жигулевских, – делая ударение на Жигулевских, в окошко сказал Пантелеймон. Оттуда в ответ появились две руки с пивными бутылками. – Только возле ларька не пейте. Сейчас закон новый запрещает. В кусты идите, – раздался из чрева ларька грубый женский голос.