Хроники Максима Волгина - стр. 25
Он осторожно подошел к дыре. Воняло оттуда омерзительно, и напороться там можно было на что угодно. Но это был выход. Возможно, единственный. Он несколько раз вздохнул полной грудью, сжал покрепче станнер и полез в дыру.
Этот туннель был не круглый, а приплюснутый, так что даже на четвереньках Максим то и дело задевал головой потолок. И стенки его были не складчатыми, а гладкими, лоснящимися. Они не светились, и вскоре все утонуло в полумраке. Отличное место для засады!
Однако никакая засада его не поджидала. Он прополз метров пятьдесят и… вывалился! Отросток туннеля оборвался, закончился рыхлой, похожей на бахрому «манжетой». А по ту сторону ее находилось…
Наверное, это было огромное-преогромное помещение. Ни потолка, ни стен, ни пола Максим не видел.
А видел такое, что дух захватывало: переплетение громадных труб, свисающих откуда-то шлангов, веревок, канатов, соединяющих замысловатые разноцветные штуковины, собранные из шаров, эллипсов и черт знает чего еще, горизонтальные и наклонные площадки, платформы, мостики, плавающие прямо в воздухе. Шланги шипели, внутри округлых штуковин булькало и хлюпало, канаты шевелились без всякого ветра. И все это заливал рассеянный серый свет. Одно и то же во все стороны, на сотни и сотни метров.
Несколько минут Максим сидел и смотрел, раскрыв рот. Картинка выглядела еще невероятнее, фантастичнее титанических террас Вирии. Он будто оказался внутри колоссальной машины. И вдобавок ко всему машина была живой. Или почти живой.
Он вывалился на одну из площадок, полого уходящую вниз. Ни поручней, ни чего-либо на них смахивающего видно не было. Казалось, что удержаться на площадке невозможно, один неверный шаг – и сорвешься, полетишь невесть куда. Он инстинктивно присел, уперся в пол всеми четырьмя конечностями. Но никуда не сорвался, не упал. Здесь нельзя было упасть! В середине площадки сила тяжести была привычная, земная, но стоило подползти к ее краю, перегнуться, и притяжение ослабевало. За пределами площадки была невесомость!
Максим облизнул сохнущие от ужаса и восторга губы. Потом оттолкнулся посильнее от края площадки, перепрыгнул на тянущуюся сквозь пустоту узенькую дорожку. Постоял на ней, выбирая направление, и отправился на поиски неизвестно чего. Да нет, почему неизвестно? Он вновь искал дверь, ведущую на Землю…
Дорожка оборвалась, так никуда и не приведя. Максим перебрался на другую, затем еще на одну. Он бродил в этом лабиринте час за часом, и ничего не изменялось, никаких намеков на выход. И с каждым часом становилось все страшней и страшней. Да, Гоэльт искал свою дверь два года, Рен-Рендук – и того дольше. Но они жили в Вирии, где можно получить все, что захочешь, только возжелай. А здесь было иначе. Понижатель в голове продолжал работать, исправно отсчитывал время, переводил речь – когда Максиму было с кем разговаривать. Но желаний он больше не выполнял. Не то что накормить, он и глотка воды не давал. А пить хотелось неимоверно. Разбитые губы запеклись, во рту пересохло, перед глазами начинал плыть розоватый туман. Спастись от шара, спастись от блох, даже от Рен-Рендука! – и умереть от жажды? Что может быть глупее? Нет, с такой участью он смириться не мог. Ни при каком раскладе!
Воду он не увидел и не услышал, а унюхал. Оказывается, вода пахнет! И запах этот был самым приятным из всех, что Максим встречал в своей жизни. Вода сочилась тонкой струйкой по поверхности огромного, чуть приплюснутого шара. Вода была так близко – сделай два десятка шагов до противоположного края платформы и пей! Но… претендовал на этот водопой не один Максим.