Хроники Кадуола: Станция Араминта - стр. 63
«Неужели? И это все, что требуется?» – не поняла Уэйнесс.
«Ну… не совсем. Музыкальные инструменты подобны языкам – чем лучше ты знаешь один, тем легче научиться другому. Если, конечно, у тебя изначально есть к этому способности. А если, вдобавок, твою матушку зовут Фелицией Ведер, тебя заставляют бесконечно повторять гаммы и упражнения. Хорошо, что в молодости моя матушка не восхищалась укротителями львов или циркачами, разгуливающими по раскаленным углям! Только этих навыков не хватает в моем репертуаре».
«Бегать по раскаленным углям пусть учится Ябеда, – заключил Глоуэн. – Кстати об укрощении львов: смотрите-ка, какая тварь рыскает вокруг да около!»
«Кто это?» – снова не поняла Уэйнесс.
«Бесстрашный лев. В их клубе избранных восемь постоянных членов».
«Надо полагать, это не общество трезвенников», – предположил Майло.
«Ни в коем случае! Судя по тому, как волочится хвост данного конкретного бесстрашного льва, он успел изрядно насосаться. По-моему, это мой дальний родственник, Арлес Клатток».
«Хо-хо! – воскликнула Сесили. – А Рубиновая королева, направляющаяся сюда из парка – его мамаша Спанчетта. Бедняга Арлес! Кажется, она его заметила».
«Хуже того, – сказал Глоуэн. – Не только заметила, но и собирается сделать ему выговор».
Спанчетта вступила под своды шатровой беседки и встала, выпрямившись во весь рост, перед своим отпрыском. Покрытые рыжеватой шерстью плечи ссутулились, грива «бесстрашного льва» опустилась.
Спанчетта сделала резкое замечание; Арлес ответствовал угрюмым ворчанием. Глоуэн уловил сущность разговора и не преминул передать его собеседникам: «Арлес спрашивает: разве это не Парилья, когда каждый цветок цветет, как хочет?»
Спанчетта снова высказалась, после чего повернулась на каблуках и удалилась из «Старой беседки». Арлес сел за стол, и ему подали миску густого рыбного супа.
Вернувшись в Квадратный парк, Спанчетта присела на скамью; вскоре к ней присоединился рогатый козлоногий сатир в маске.
«Латуюн тут как тут, – комментировала Сесили. – На самом деле это Намур. Говорят, у него со Спанчеттой весьма интимные отношения».
«Трудно даже представить себе эту парочку вместе! – отозвался Глоуэн. – Тем не менее, невозможно отрицать очевидное».
К столу приблизилась девочка в свободных белых панталонах, белой блузке и высокой конической белой шляпе. Лицо ее было вымазано белой краской и украшено большим комковатым наставным носом.
«Не могу не заметить прибытие некоей Миранды, в прошлом известной под кличкой „Ябеда“, ныне упраздненной. Как водится, она пришла сообщить важные новости».
«А ты откуда знаешь?» – спросила Миранда.
«Глядя на то, как ты шмыгаешь носом, нетрудно догадаться».
«Ты не можешь видеть, как я шмыгаю носом, потому что он спрятан под фальшивым носом!»
«Неужели? Прошу прощения, я обознался».
«Глоуэн! У меня маленький нос, и на нем нет никаких бородавок! Ты это прекрасно знаешь!»
«Теперь припоминаю. Так в чем же заключаются новости?»
«Мама хочет, чтобы Сесили вернулась».
Сесили вздохнула: «Будь моя воля, я наклюкалась бы сейчас не хуже Арлеса, явилась бы домой, волоча ноги, и отвечала бы на все попреки невнятным бурчанием».
«Давай, давай, Сесили! – взвизгнула от восторга Миранда. – И я с тобой наклюкаюсь! Мы вместе наклюкаемся! Не убьет же мама нас обеих сразу?»