Хроники испанки. Ошеломляющее исследование самой смертоносной эпидемии гриппа, унесшей 100 миллионов жизней - стр. 14

Этих условий, как новых, так и старых, было достаточно для того, чтобы на протяжении всей войны медицинские бригады работали не покладая рук. Каждый день в Этапле находилось 10 000 медицинских работников, мужчин и женщин, в то время как сотни поездов ежедневно прибывали на железнодорожные пути лагеря, привозя раненых с фронта. Вымотанный до предела персонал с трудом справлялся, и многие медики сами становились жертвами болезней, в том числе Вера. Когда 12 января 1918 года Вера получила письмо от своего брата Эварда с просьбой сопровождать его в отпуск в Англию, она, понятное дело, воспользовалась случаем.

Но два дня спустя, приехав в Булонь слишком поздно, чтобы успеть на пароход через Ла-Манш, девушка провела в порту ночь в лихорадке, все ее тело болело, а голова раскалывалась. На следующее утро тяжелая переправа и поездка на ледяном поезде из Фолкстона не улучшили ее состояния, и она добралась до семейного дома в Кенсингтоне «полностью разбитая» [41].

На следующее утро Вера проснулась с температурой 39,4 градуса, и ей посоветовали продлить отпуск, пока она не поправится. Она, по-видимому, страдала от ПНП (пирексия [лихорадка] неизвестного происхождения), также известной как «траншейная лихорадка» [42], что было характерно для многих болезней военного времени. Симптомы болезни девушки также совпадали с ранним началом испанского гриппа, хотя она милосердно избежала последующих симптомов: гнойного бронхита, цианоза и дыхательной недостаточности. Может быть, она уже подверглась воздействию ранней формы вируса во время работы медсестрой и приобрела иммунитет?

Мы никогда не узнаем, заразилась ли Вера в Этапле или подверглась нападению вируса во время своего возвращения в Англию. В отличие от рядового Гарри Андердауна, она выжила и продолжала записывать свои переживания в «Заветах юности», одних из самых известных воспоминаний о Великой войне.

Судьбы рядового Андердауна и Веры Бриттен были, как и их жизни, очень разными, но обе их истории служат иллюстрацией медицинских тайн, окружающих происхождение испанского гриппа.

Однажды морозной февральской ночью 1918 года доктора Лоринга Майнера вызвали к пациенту в округ Хаскелл, штат Канзас. Ему сообщили, что старушка страдает от «сбивающей с ног лихорадки» – традиционное в тех местах название состояния, сопровождающегося повышением температуры, кашлем и ознобом. Для большинства пациентов грипп был лихорадкой, которая проходила в течение нескольких дней. Только младенцы и старики находились в группе риска, так как осложнения были смертельны для уязвимых людей. Схватив свою кожаную сумку, доктор Майнер забрался в запряженную лошадьми коляску и направился к отдаленной усадьбе. Доктора с угловатой фигурой с характерными усами очень любили в этом суровом сельском захолустье. Говорили, что пациенты предпочли бы пьяного доктора Майнера всем другим трезвым врачам [1].

Медик был потрясен тем, что обнаружил, когда добрался до усадьбы. У пациентки, пожилой женщины, развился цианоз, и она посинела от недостатка кислорода. Борясь за свою жизнь, она страдала от приступов кашля и изо всех сил пыталась дышать. Ее семья толпилась вокруг с тазами и полотенцами, пока она страдала от одного катастрофического кровотечения за другим, кровь пенистой струйкой вырывалась из ее легких. Доктор Майнер сразу же диагностировал пневмонию, вызванную гриппом, но никогда прежде он не видел таких опасных симптомов.