Хромой. Империя рабства - стр. 7
Сначала был рабом у хозяина корчмы. Чего дураку не жилось? Почти не били. Жрать вволю. Работа хоть и грязная, но не слишком тяжелая. Нет же, все убежать пытался. А куда бежать, если у тебя на роже штамп магический поставлен? И вывести это украшение не представляется возможным, потому как магия. Побегав несколько дней в лесу, выходил к людям. Конечно, не все так поступали, но всегда находился «доброжелатель», который вылавливал меня и сдавал в местную полицию, за местные тридцать сребреников, а то и меньше. А стража помещала в центральный загон. Где я с восторгом дожидался, пока меня не выкупит хозяин.
После третьего побега корчмарь продал меня. Дальше был хозяин сапожной мастерской, потом местный полумаг с извращенными желаниями, которому я воткнул вилку в ногу в первый же день. Тот меня и продал оркам. Вот как-то так сложилась моя судьба в этом гребаном мире.
– Корм, – прошептал Ларк.
Мы встали и начали делать вид, что работаем. Одноглазый постоял в воротах, наблюдая, как Ларк выливает воду в поилку, а я подкладываю ветки.
– Если не ест, чего листву переводишь?
– Я к голодному не полезу. А эту кашу есть он не станет.
Ларк проскользнул с ведром мимо корма и почти побежал к колодцу.
– Ну-ну. Сами бы хоть поели. – Он явно стебался. – Когда еще столько перепадет.
Я отвечать не стал, разругаться с ним плевое дело, а новую кашу он все равно не даст. Молча перекрыл внешние ворота шлюза и открыл внутренние, проковыляв к кормушке, вылез через нее. Одноглазый, видя отсутствие реакции на его искрометный юмор, потоптался еще у ворот и ушел. Хрумз в шлюз идти не хотел, а нам надо было вычистить загон. Ни свежие ветки, ни попытки постучать по стенам в надежде, что он испугается, не принесли результата. Попрыгав вокруг загона, мы присели у ворот.
– Может, ветки не в сам загон надо было? – высказался Ларк.
Советчик, мать твою! Ларк раздражал своей проницательностью.
– А то я не догадался! Где ты раньше был?
– За водой ходил.
– Вот… – И сказать-то ему было нечего.
– Хрумз, – прошептал Ларк.
Я осторожно оглянулся, дикий принюхивался, стоя в шлюзе. Поднявшись без резких движений, я доковылял до боковой калитки и протиснулся в загон. Стараясь не шуметь, потихоньку дошел до внутренних ворот и резко попытался их закрыть. Хрумз прыжком развернулся и, встав лапами на жерди ворот, остановил их в десяти сантиметрах от столба. С одной стороны, было страшно, с другой – во мне проснулся некий азарт. Я всем телом навалился на ворота, но они не поддавались – тяжелая туша зверя, перекосив, прижала их к земле. Я резко выкинул руку между жердей и шлепнул его ладонью по носу. Хрумз отпрыгнул, едва не уронив меня вместе с хлипкой конструкцией. Быстро накинув веревочную петлю, я вздохнул с облегчением: попался.
У дикого не чистили очень давно, поэтому работы нам с Ларком хватало как раз до ужина, учитывая отсутствие рвения. Пару раз появлялся Одноглазый, проверяя, чтобы мы не бездельничали. Оба раза его вовремя замечал Ларк, он безумно боялся гнева кормов, и мы успевали изобразить видимость работы. Хоть какая-то польза. Кстати, боялся он небезосновательно. Кормы частенько над ним измывались за какие-нибудь мелкие провинности. Поймали уснувшим днем – ночью заставили стиркой заниматься, отдохнул ведь. Заметили, что из котла кашу с боков после ужина соскребает, – он полночи один их чистил. В общем, его взаимоотношения с кормами чем-то напоминали дедовщину в армии. Только для Ларка это была вечная дедовщина. С одной стороны, его было жалко, с другой – сам виноват.