Хромой. Империя рабства - стр. 32
– А что ж Палка и Экна? – спросил Чустам.
– Побоялись, – одним словом разъяснила все Свайла.
– А что, мы хуже? – обиделась одна из «новых» рабынь.
– Нет, лучше, – улыбнулся бывший корм, – особенно ты. Меня Чустам зовут, а тебя Оника. Да?
Девчушка кивнула. Ее глаза лукаво и задорно сузились. Удивительно, но я раньше не видел такого задора в глазах девушки… Да что там, я вообще в этом мире не видел такого веселого взгляда. Ямочки на щеках девчонки вспыхнули от улыбки.
– А мне так больше Толикам нравится.
– Ну… – Чустам не нашел что ответить.
Новенькие засмеялись. Они были чем-то неуловимо похожи.
– Да ты не переживай, мы с сестрой не жадные – потом поменяемся, – сказала вторая, и они снова засмеялись.
Рабы в соседних клетках аж привстали, наблюдая за нами, вернее, за ними. Ладно рабы, даже орк-охранник заинтересовался царившим у нас весельем. Все было бы вообще хорошо, если бы не то светловолосое чмо, которое сидело через клетку от нас. Он, прижавшись к решетке, заорал в нашу сторону:
– Слышь, кривоногий, а я ее куда только можно имел, всяко-разно!
Я хотел встать, но меня опередил Чустам:
– Ты это, сморчок, не бахвалься. Мы видели, как ты вылизывал, потому как промеж ног у тебя, как у воробья, ничего нету! Девчонки рассказывали!
– Сядь, – резко сказал Толикам. – Вон орк идет. Сейчас и тебе и ему попадет. И девчонок уведут. Он нас специально злит, а ты ему помогаешь. Пусть слюной захлебнется.
Только Чустам сел, встала Оника. Она оголила грудь и очень эротично провела по ней ладонью, а затем ткнула пальцем в светлого и изобразила жестом мужской онанизм. В соседней с нашей клетке захохотали.
– Молодец девка, – крикнул какой-то парень. – Я только из-за тебя теперь выиграю и жить буду. Замуж за меня пойдешь?
– Ты приходи свататься, только учти, я разборчивая, за кого попало не пойду, так что выкуп готовь.
Они еще перекинулись парой шутливых фраз, и Оника села рядом с Толикамом.
– Зря, – осудил он ее.
– Ага, орков бояться – любви не видать, – ответила она и провела пальцем по его носу.
Ну, может, я озабоченный, но это было так возбуждающе…
Дикого и безрассудного секса не получилось, но, несмотря на крайне неблагоприятные условия, он был у каждого из нас. Пусть прикрытый юбками и застенчиво замаскированный равнодушием, но был. Ива была прекрасна и чудесна…
Идиллию рабских утех прервал Жирный в самый сонный час, когда даже орк где-то затерялся:
– Все выходим.
– Пидрот, но ведь до утра… – попытался возразить Чустам.
– Тихо, – цыкнул корм. – Одну можете оставить. Хромой, накинь.
Жирный швырнул мне одеяло. Рабство приучило всех не задавать лишних вопросов. Это впитывалось с первой лопаткой каши. Сказали «тихо», значит, тихо. Вместо меня осталась Свайла.
Мы с девчонками дошли до их ям, где их кормиха приняла подопечных. Меня же повели обратно.
– Пидрот, мы…
Довольно увесистый кулак перед лицом прервал мое излишнее любопытство. Остановились мы перед неказистым домом одного из низших орков. В домике даже дверей не было, лишь шкура, как в пещере. Корм подтолкнул меня в спину:
– Иди.
– Ага, щас. К оркам в дом?
– Иди. – Пидрот сгреб меня и просто забросил в проем.
Ненавижу толстых. Несмотря на рыхлые мышцы, они обладают такой силой…
В домике были Хырзамхур, наградивший меня, и самый страшный на свете орк – шаман.