Христианство. Настоящее - стр. 34

Перевод РБО разъясняет это несколько иначе:

И если вы умерли вместе с Христом и теперь свободны от стихий мира, зачем же вы позволяете им устанавливать для вас всякие предписания, словно вы всё еще живете в этом мире? «Не прикасайся!» «Не ешь!» «Не трогай!» Да все эти запретные вещи для того и существуют, чтобы быть уничтоженными при употреблении! Все это – человеческие заповеди и учения! Такие предписания, с их самодеятельным благочестием, смирением и умерщвлением плоти конечно же создают видимость какой-то мудрости, но грош им цена. Они ведут лишь к потворству плоти!

Здесь сохраняются «стихии мира» (что необычно для перевода РБО, который обычно отказывается от традиционной терминологии). Но как это стихии мира могут устанавливать предписания? Вообще-то их установил Моисеев закон, а не стихии. Далее, «запретные вещи для того и существуют, чтобы быть уничтоженными при употреблении», но ведь запретные вещи существуют как раз для того, чтобы их уничтожали, не употребляя (вспомним судьбу санкционной продукции)!

Что касается «смиренномудрия», оно стало тут просто «смирением», но все равно не понятно, почему вдруг это понятие стало резко отрицательным.

Теперь приведу два своих варианта.

Традиционный:

Если вы умерли вместе со Христом и избавились от стихий этого мира, что же вам теперь следовать правилам тех, кто живет по-мирскому? «Не касайся, не пробуй, не трогай!» Всё это человеческие установления и учения про то, что потребляется и исчезает; мудреные слова о добровольном служении, смиренномудрии и телесном воздержании – только всё это ни к чему, плотская это пресыщенность.

Общедоступный, где разъяснено еще больше (отличия от традиционного выделены подчеркиваниями):

Вы умерли вместе со Христом и больше неподвластны элементарным и материальным правилам этого мира, так что же вам теперь следовать указаниям тех, кто живет по ним? «Не касайся, не пробуй, не трогай!» Всё это человеческие установления и учения, они касаются вещей, которые уничтожаются при употреблении. Мудреные слова о добровольном служении, показное смирение и телесное воздержание – всё это ни к чему, это жизнь исключительно по законам плоти.

Традиционный сохраняет и «стихии», и «смиренномудрие», но, поскольку выше упомянуты «мудреные слова», читатель может понять, что здесь это слово употребляется иронично. Общедоступный расшифровывает всё полностью. Что касается последней фразы, то здесь тоже сказано по-разному: «плотская это пресыщенность» (более буквально) или «жизнь исключительно по законам плоти» (более понятно). Такой выбор, как можно надеяться, сохраняет двусмысленность экзегетически сложного места: идет ли речь о распущенности или, напротив, о крайностях излишней аскезы, это все равно касается лишь плотской стороны жизни.

Можно привести и другие примеры, но многое, надеюсь, уже понятно. По сути, русский читатель только начинает знакомиться с Посланиями, и можно быть уверенными, что переводческий процесс не закончился – нам явно не хватает переводов хороших и разных, по слову поэта.

А вот что начинается, когда мы прочитали библейский текст и как нам дальше с этим жить, об этом мы поговорим во второй части книги.

Когда человек принимает Христа и приходит в церковь, его окружает множество самых разнообразных людей, вещей, событий и текстов. Неофит старательно попробует перенять и применить к себе все из них… ну ладно, не все, а какие попадутся на глаза. И очень скоро обнаружит, что они зачастую не совпадают друг с другом, а то и прямо друг другу противоречат. Как их сочетать или как выбрать самое главное и нужное?