ХРД - стр. 4

– Вы сами все видите, – сказал полицейский.

– Я подтверждаю, что мы видим истину намерений вашего мужа и его погибшей любовницы, а это сговор с целью убийства, – сказал хирург Иван Архипов. – И это зафиксировано на всех пяти попытках следственного эксперимента.

– Как ручка-бомба вновь вернулась к вашему мужу, если он вам ее подкинул? – вновь начал полицейский.

– Я уже много раз отвечала на этот вопрос, – сказала Марина. – И вряд ли сообщу вам что-то новое.

– А вы попробуйте, – настаивал полицейский.

– В тот вечер мы с мужем, – начала Марина и показала на хирургическую капсулу восстановления, где лежали отдельно друг от друга изуродованные части тела Олега Нуянзина, – пошли в кафе перед работой. Кушали, шутили, улыбались. Потом муж отлучился в туалет, а мне позвонили. Телефон был в сумочке, и пока я его доставала увидела в ней обычную ручку для заметок, а я такими не пользовалась и подумала, что муж случайно обронил или сунул ее мне по ошибке. И я совершенно без задней мысли засунула ручку в портфель Олега.

– А если бы вы знали что там бомба? – спросил полицейский. – Как бы вы поступили?

– Я не знаю, – заплакала женщина.

– У нас к вам последний вопрос, – сказал хирург Иван Архипов. – Что мы будем делать с телом вашего мужа?

– Я не понимаю, – сквозь слезы ответила Марина.

– Дело в том, – продолжил Архипов, – что страховка компании «НОВЫЙ СОЮЗ» аннулирована. Никто не будет платить за поддержание жизни и восстановление тела вашего мужа. Через три дня он умрет.

– По закону – это не убийство, – добавил полицейский.

– Я заплачу, – произнесла немного успокоившаяся Нуянзина. – Пусть он живет. Как вы знаете, у меня есть деньги, и я переведу на счет любую необходимую сумму.

– Вы уверены? – спросил хирург. – Вы действительно заплатите за четыре месяца, пока восстанавливается ваш муж? Он же пытался вас убить! Почему?

– Потому, что я его люблю, – тяжело дыша, ответила Марина.

– Тогда, через четыре месяца, – начал полицейский, – когда ваш муж придет в себя, он предстанет перед судом за попытку убийства, и мы вас снова вызовем в качестве свидетеля. Спасибо за сотрудничество. Вы свободны.

Когда Марина Нуянзина вышла из здания, ее встретило холодное январское солнце. Она не стала брать беспилотное авиатакси, а решила пройтись пешком по заснеженному парку на территории больницы, в котором не было не души.

– Надеюсь, именно я на самом деле жива, – сказала, вдыхая холодный зимний воздух, Марина. – Я надеюсь, что вот она я воплоти, а не лежу растерзанная в капсуле восстановления. Иначе…

По щекам женщины потекли слезы.

– Иначе я признаюсь в убийстве. Я наняла детектива, который выяснил, что мой муж мне изменяет, что готовит убийство с помощью ручки – бомбы. И как только я нашла эту ручку у себя, я подбросила ее назад своему супругу. Ну, что хватайте меня! Арестуйте меня!

Марине никто не ответил. Зимний парк по-прежнему был безлюден, холоден, заснежен и красив.

– Идите к черту! – крикнула Марина. – Я знаю, что жива, а не блуждаю в виртуальном мире воспоминаний. Идите к черту!

Женщина вытерла слезы, улыбнулась и, гордо подняв голову, пошла дальше.

А снег, словно маленькие облачка, падал пушистыми хлопьями.

В 1951 году мне было девятнадцать лет.

Я работал журналистом в небольшой столичной газете «Советский голос». Писал заметки о героях Великой отечественной войны. Встречался с ветеранами, которые на тот момент были еще молодыми и полными сил. Фотографировал их для пятой полосы на выданный мне фотоаппарат марки ФЭД.