Хранительница его сокровищ - стр. 20
— Госпожа моя, вы любите читать книги? — Сокол смотрел на неё как-то… странно, в общем, смотрел.
— Да, люблю, — она не понимала, куда он клонит.
— И много прочитали?
— Да я считала, что ли? У меня только в телефоне несколько десятков, в читалке. Но телефон не работает. И сети у вас тут нет. Поэтому на сон грядущий буду читать этого вашего Гаэтано. Заодно хоть пойму, что тут у вас и как. Пирога дадите?
Сокол отрезал кусок пирога и подал ей. Пирог оказался с рыбой, тесто было невероятно вкусное. Так-то Лизавета и сама пекла очень недурственные пироги, но за последний год почти забыла, как это делать. Это пока были молодые, она каждые выходные стряпала — не большой пирог, так с полсотни маленьких, не булки, так хоть блины… Эх. Сил было много, а денег — не очень. Ладно, это в прошлом.
— Спасибо, пирог очень вкусный, — кивнула она. — С вашего позволения, я бы пошла уже.
Ещё нужно понять, как помыться на ночь. Наверное, Аттилия что-нибудь придумает.
Лизавета поднялась, кивнула обоим и выскользнула наружу. Отошла на несколько шагов. Огляделась.
Коридор был пуст. Тогда она на цыпочках подошла обратно к двери и прислушалась.
— Ты откуда такое диво выкопал? — спрашивал низким тихим голосом Сокол.
— Издалека. Очень издалека, ты даже представить себе не сможешь насколько. Ты там точно не бывал, — усмехнулся Лис.
— И зачем она тебе? Грамотная женщина, которая читает не молитвы и не сонеты, а землеописание и карты? И смотрит как-то… нехорошо, в общем, смотрит.
— Без неё, знаешь ли, не получится. Ничего без неё не получится. Поэтому ты будешь беречь её, как самого себя. Понял?
— Да что ж тут непонятного-то. И она не маг?
— Не обнаружено ни капли магической силы. Там, где она жила, магов нет.
— Не понимаю, Астальдо.
— Ну и не понимай, — не стал спорить тот. — Тебе не нужно понимать, тебе нужно охранять. Мы что, уже выпили всё вино?
Он тренькнул колокольчиком, и Лизавета поспешила отойти от двери, чтобы не столкнуться с каким-нибудь служкой.
11. 10. Лизавета и быт
Следующим утром Лизавета проснулась и долго искала возле подушки телефон. Телефона не было, пришлось открыть глаза.
Ох ты ж блин. Она не дома, она в какой-то идиотской истории про попаданку. Такие истории она в последний год читала пачками и откровенно над ними смеялась. Всё потому, что ей, видите ли, не нравилось, что героини попадали в миры, где были решены все бытовые проблемы. И душ там, и канализация, и лифчики, и чулки.
Вот и досмеялась, не иначе. Потому-то ей и выдали самую что ни на есть историческую правду — трусов не изобрели, грамотные люди попадаются не чаще, чем раз в неделю, книги рукописные, а гадить в горшок. И умываться из ковшика. Зато у них, мать их, магия.
То-то забегали, когда она вчера на ночь помыться собралась. Девочка Аттилия что-то пискнула про «может быть, утром», но была послана добыть горячей воды. Лизавета сообщила, что грязной не уснёт, а вот голову — так и быть — помоет с утра.
Ничего, привели мужика в некрашеном балахоне, тот руками и парой слов нагрел два бака воды. Не до кипятка, но прилично. Из этого сначала Аттилия сделала в ванне воду приемлемой температуры, чтобы туда забраться, и Лизавета забралась, а потом грязную воду опять же магией вылила за окно — «там специальная грядка, на ней дзукка заморская растёт, ей тёплое и мыльное полезно», а Лизавету ополоснула чистой водой. Господи, сколько плясок с бубнами просто ради того, чтобы помыться на ночь!