Хранительница ароматов - стр. 8

Я удивленно посмотрела на него. Он улыбался до самых синих-синих глаз.

– В какой ящик ты хотела бы его положить? – спросил он. – Мы можем написать на нем твое имя.

Я поднесла листок к носу и вдохнула. Но почувствовала лишь знакомый печной дым и слабеющий аромат сваренной в то утро овсянки.

Однако я держала в руках собственную ароматическую бумагу и была готова проявить терпение. Листочки, что прятались в бутылках с красным воском, нашептывали, что может произойти, и мое тело трепетало от предвкушения. Эта бумага не попадет в бутылку и не спрячется в стене. Я буду держать ее в кармане куртки, глубоко внутри, где безопасно и темно. Я буду защищать ее, но я также буду контролировать процесс.

Мысли роились в голове. В какой мир я попаду? Случайно ли он оказался в листке? Или листок выбран специально под меня? За кого меня могут принять в этом новом мире?

– Эммелайн? – позвал отец, заставив меня очнуться.

– Никакого ящичка, – отчеканила я.

– Ты уверена? – Отец нервно потер руки, глядя, как я убираю листок в карман куртки. – Во флаконе он прослужит дольше.

– Хочу почувствовать, как меняется запах, – возразила я.

Теперь отец почему-то казался грустным. Возможно, дело было в том, что вы не должны пытаться поймать магию. В сказках всегда так говорится.

Но сейчас все было по-другому. Это наука, сказала я себе. Думала разгадать эту тайну, следуя правилам, которым научил меня отец, когда мы гуляли по лесу.

Оцени ситуацию, Эммелайн. Исключи переменные. Определи оптимальный образ действий.

Однако даже в десять лет я уже подозревала, что наука была не единственной причиной, по которой я решила оставить листок у себя.

В то утро было холодно, но, возможно, прикосновение свежего воздуха разбудит аромат на моей бумаге немного раньше. Я понятия не имела, сколько времени потребуется, чтобы создать новый мир. Неужели запахи приходят сюда издалека? Может быть, они уже были в бумаге и ждали, когда их выпустят?

Я тронулась в путь; промороженная земля потрескивала у меня под ногами. Убедила себя, что просто хочу посмотреть на ситхинскую ель, повалившуюся много лет назад во время шторма. Со временем она стала горизонтальным местом рождения десятков стройных молодых саженцев, которые тянулись из разлагающегося ствола вверх, будто ряд восклицательных знаков. Она была совершенно мокрая от долгих дождей, и, вскарабкавшись на ствол, я промокла до колен. Мне казалось, что на высоте бумага могла бы легче улавливать путешествующие запахи.

Осторожно ступая по густому мху, стараясь не задеть молодые деревца, я встала на самую высокую точку и сунула руку в карман. Почувствовала острые уголки бумаги. Выносить ее на свет было рискованно, но я убедила себя, что деревья в этой части леса настолько густы, что вокруг почти темно.

Затем выдохнула, выталкивая из легких весь воздух, который собрала в лесу. Мне нужно было тоже стать чистым листом, готовым к новому запаху. Обхватив ладонью бумажный квадрат, защищая от света, насколько возможно, выдернула его из кармана и поднесла к носу. Глубоко вдохнула.

Ничего. Только запахи хижины. Разочарованная, я положила листок обратно в карман.

И вдруг замерла. Сейчас я была в лесу, далеко от хижины. Понюхала воротник куртки, волосы, кожу рук, чтобы понять, не от них ли исходит этот запах. Был определенно остаточный аромат: древесный дым, кофе, но он был слабым и настолько связанным со мной, что это были просто нотки, добавленные ко мне. Тот, что на бумаге, был другим, особенным, отдельным. Я снова вытянула листок. Вдохнула глубже, закрыв глаза.