Хранители Врат книга 3 Казанова параллельных миров - стр. 25
Мы причалили к пристани и стали дожидаться мытников, чтобы в последний раз заплатить, но уже не за проезд мимо очередного большого города, а за право продать свой товар в главном русском городе.
За время плавания выяснилось, что из всего нашего каравана только несколько человек, включая меня, умели считать. А вот читать и писать умел только я. В том моём времени, когда мне стукнуло восемь лет, отец отвёз меня в Герсику, в школу при церкви, а в одиннадцать лет – в Полоцкий монастырь. Он не хотел видеть меня православным попом или монахом, но постарался, чтобы я стал грамотным человеком. Он сам знал счёт, умел писать и мог читать церковные книги.
После обучения в монастыре я знал арифметику, умел говорить, читать и писать на русском, болгаро – церковном, греческом и латинском языках. Прочитал все книги из монастырской библиотеки. В моём мире у меня дома осталось три книги, переписанные мною лично во время моей учебы в Борисовском Полоцком монастыре. Это Изборник Святослава, Геродотов трактат «История» и Остромирово Евангелие.
Меня ещё в Полоцке на сходке избрали старшим каравана, несмотря на то, что у купца из Герсики на Киев шли три ладьи. Все расчёты с мытниками как в Полоцке, так и в Витебске, Смоленске и других городах проводил я. От того работы в Киеве у меня прибавилось в одночасье. Никто не пытался скрыть что-то от мытников, но и лишку платить никто не хотел.
В Смоленске я расспросил купцов на местном рынке и нашёл торговца, прибывшего в этот город из Киева. После хорошего угощения и обильного возлияния киевлянин подробно рассказал мне, к кому обратиться в стольном граде, чтобы получить хорошее место для торга, и как его отблагодарить.
Мы поступили согласно его поучениям, и наша ладья получила несколько торговых лавок в главном проходе киевской торговой площади, где мы и расположились. Я не только подробно расспросил того киевского купца о ценах на наши товары, но и тщательно всё записал на берестяных лоскутках. Эти знания помогали нам отбиваться от большого числа перекупщиков, желавших по дешёвке скупить товары у приезжих неопытных торговцев, каковыми мы, по сути дела, и являлись.
Одни пытались увещевать нас, выдавая свои цены за самые выгодные для продажи гуртом. Другие стращали, что с такими ценами мы просидим в Киеве до следующей весны. Они не знали, что моя ладья собирается пробыть в Киеве подольше, дождаться прихода летних торговых караванов из Царьграда и закупиться прибывшими с ними заморскими товарами. Только после этого я с моими родичами – компаньонами планировали вернуться в Смоленск. Там поторговать купленным в Киеве и осенними дождями вернуться домой с частью заморских товаров. Поэтому нам не было надобности куда-либо спешить, и мы твёрдо держали цену.
Недалеко от нашего торгового места находилась палатка греческого торговца книгами и рукописями. Я ещё в монастыре пристрастился к чтению и при первой оказии посетил эту лавку.
Книги стоили безумно дорого. Мы только развернули торг, поэтому о покупке даже простого свитка оставалось только мечтать. Но я приходил в лавку и просматривал имеющиеся книги, отбирал заинтересовавшие меня фолианты и записывал их авторов и названия.
Однажды, когда я, положив очередную книгу на подставку, бережно перелистывал страницы, знакомясь с содержанием и оформлением фолианта, в палатку вошёл высокий худой священник. Длинные седые волосы, ниспадающие на плечи, подёрнутые сединой усы и борода говорили о почтенном возрасте вошедшего. Чёрная ряса, сшитая из богатого на вид сукна, и большой золочёный крест, свисающий на груди, говорили о высоком положении попа. Он вполголоса заговорил с продавцом. Я заметил, что монаха заинтересовала моя персона, и он то и дело бросал взгляд в мою сторону. Переговорив с торговцем, монах подошёл ко мне и через мою голову посмотрел на книгу, которую изучал.