Хранители - стр. 19
…Прихожу в себя. Я лежу на спине, мужчина в униформе разглядывает мой билет, о чём-то спрашивая моего соседа, по-видимому, и уложившего меня на спину. Боль при этом не такая сильная, какой должна быть, поэтому терпеть можно. Хочется завизжать и убежать, но я этого просто не могу сделать – меня накрывает слабость и какая-то странная апатия.
– По-немецки совсем не говоришь? – интересуется у меня сосед по купе, только что о чём-то говоривший с сотрудником не пойми чего. Интересуется он по-русски, что характерно.
– Нет… английский… чуть-чуть… – в несколько этапов отвечаю ему, сразу же испугавшись того, что почти не могу разговаривать.
– Тише, тише, в обморок не надо, – как-то очень мягко похлопывает он меня по щеке. – Тебе в Церматт же?
– Д-да… Г-гостиница… – заикаясь, отвечаю я, пытаясь понять, почему не падаю в обморок и не блюю от того, что он ко мне прикасается.
– Меня зовут Александр, – представляется непрошеный помощник. – Я помогу тебе добраться до гостиницы, а пока полежи, я сказал контролёру, что ты беременная.
Смешно, что каждый считает меня именно беременной, как будто других проблем на свете нет. Но это, пожалуй, хорошо. Ещё что интересно – Александр сразу же перешёл со мной на «ты», хотя я такого разрешения и не давала. Впрочем, сейчас мне настолько плохо, что уже и не важно. А мужчина рассматривает меня и вдруг спрашивает:
– Очень больно? – в его глазах нет издёвки, только сочувствие.
Хочется послать его подальше, сказать заткнуться и не лезть, но тут я думаю: «А какого черта?» и решаю, что помощь следует принять, хоть какую. Если захочет в ответ «сладенького», то мне уже, наверное, после всего, что со мной сделал Сергей, всё равно. Поэтому я медленно киваю.
– Я сделаю тебе укол, – предлагает Александр. – Сквозь одежду, ты и не почувствуешь ничего, зато болеть будет меньше. Согласна?
И тут со мной что-то происходит. В его голосе доброта какая-то, забота, сочувствие, которого я никогда не знала. Что со мной, я плачу?
Глава шестая
Александр Тихонравов
Как девчонка до поезда умудрилась добраться – вообще непонятно, но контролёра она не поняла, жутко его испугавшись. Для европейца вообще поведение нехарактерное, но тут мой взгляд цепляется за выглядывающий из кармана девушки паспорт, и мне всё становится понятно. Краешек надписи говорит о том, что она из России, ну а раз есть деньги приехать сюда, то, скорее всего, жена или дочь нового «хозяина жизни», а там что угодно может быть.
Девочка не просто бледная, она белая, что мне о многом говорит, ну ещё и в обморок падает, что не очень хорошо. Контролеру я объясняю, что тяжело у неё проходит беременность, потому и попёрлась сюда, что для швейцарца вполне логично. Иногда с мозгами они, конечно, не дружат. Но девочка явно на грани болевого шока, это что же с ней сделали-то? Ну и признаки насилия, конечно, есть. Поэтому говорить нужно ласково и очень мягко.
Видел я уже такое, и не раз, кстати, поэтому укладываю девочку на кресла. Красивая она, конечно, глаз не оторвать, но сейчас вызывает просто желание её отогреть. Очень потерянной она выглядит и явно, судя по зрачкам, терпит довольно-таки сильную боль. То есть надо бы ей вколоть от щедрот, пока она прямо в поезде концы не отдала, а она может, легко. Сердце не выдержит – и привет родным.