Хранители вечности - стр. 8
– Просто ты недоволен тем, что имеешь, – ответил Максим. – Поэтому тебе действительно нужно что-то менять. Например, получить какую-то профессию, найти нормальную работу.
– А толку? – спросил Кевин. – Ну, буду я зарабатывать свои полторы тысячи в месяц, и что? Что это изменит в моей жизни? Я ведь даже сейчас зарабатываю больше.
– Ты будешь честным человеком, – пожал плечами друг. – Разве этого мало?
– Да иди она пропадом, эта честность… – Кевин вновь потянулся за бутылкой, наполнил бокалы. – Быть честным, чтобы с утра до ночи вкалывать на какого-то дядю? – Он опрокинул бокал в рот, следом отправил копченую креветку. Прожевав ее, продолжил:
– Пойми, Макс – честность в этом мире ничего не дает. Вон, возьми хоть нашего Профессора. Был хирургом, жил вполне прилично. А потом кто-то умер у него на столе, из шишек – и где теперь Профессор? Помогла ему его честность, заступился за него кто? Да всем на него наплевать оказалось. А будь у него деньги – большие деньги – никто на него и вякнуть бы не посмел. Сам бы всех держал в кулаке… – Кевин опустил голову.
– Хорошо, а как быть с душой? – спросил Максим. – Как я буду жить, если не смогу себя уважать? Если не смогу сам себе посмотреть в лицо?
– А ты не смотри, – хмыкнул уже порядком захмелевший Кевин. – Душа, она, конечно, душа, но когда в желудке пусто, о ней как-то думаешь в последнюю очередь.
– Вот это-то и плохо, – вздохнул Макс. – Если бы все думали о душе, то и зла в мире было бы меньше.
– Но они не думают, – жестко ответил Кевин. – А значит, я прав.
Проснулся он еще затемно. Огляделся, пытаясь понять, где находится. Выщербленная кирпичная стена, под потолком тусклая лампочка-ночник. Под ним… Под ним скрипучая армейская кровать с драным матрацем.
Сознание медленно прояснялось, Кевин наконец-то понял, где он. Все верно, они вчера хорошо выпили. Потом выпили еще, потом пришла Карина. Пришла не одна, с каким-то хахалем. Ну да, они еще с ним потом подрались, а Карина их разнимала. Потом… Что было потом, Кевин не помнил. А эта комната была одной из комнатушек в подземных владениях Максима.
Продрав глаза, он взглянул на часы – начало восьмого. Значит, на улице уже день. Пора вставать…
Максим уже сидел за стойкой в своем любимом кресле. Увидев вышедшего Кевина, улыбнулся.
– Ну и как у нас теперь настроение?
– Еще хуже, чем вчера… – ответил Кевин, и это было правдой. – Пойду я, мой старик меня уже наверняка хватился… – порывшись в карманах, он достал стокредовую купюру, положил на стойку. – Спасибо, Макс.
– Это много, – ответил Максим.
– Брось… – в голове ощутимо кольнуло, Кевин поморщился. – Считай, что это за ночлег.
– Глотни. – Максим плеснул в стакан мутноватой жидкости. – На вид не очень, но помогает здорово. Рецепт мне Эмма дала.
Взяв стакан, Кевин с подозрением оглядел его содержимое, потом залпом выпил.
– Спасибо, Макс. Я пойду…
Выбравшись, наконец, на улицу, Кевин остановился – от яркого солнца слепило глаза. Затем, подтянув ремень, медленно побрел домой.
Дома он без всяких эмоций выслушал упреки Санчеса – старик был недоволен тем, что Кевин пил – потом прошел в свою комнатушку и, не раздеваясь, завалился на кровать. Думал просто полежать, и тут же уснул…
Проснулся он от шума пролетевшего по улице глайдера. Стекла дрогнули, Кевин открыл глаза. Несколько секунд смотрел в потолок, потом глянул на часы. Почти одиннадцать. Работать уже поздно, да и руки после вчерашнего тряслись. Тем не менее, Кевин себя не корил. Если хоть изредка не отдыхать в свое удовольствие, то зачем тогда вообще жить?