Хранители смерти - стр. 26
Они поднялись на крыльцо и вошли в дом. Хозяин включил одно бра на стене, и в слабом свете этого бра Гуров смог оглядеть холл. Когда-то этот холл выглядел роскошно: пол покрывает мраморная плитка, на стенах – несколько картин, повсюду цветы. Однако, несмотря на плохое освещение, сыщик успел заметить толстый слой пыли на полу. А еще он заметил, что многие цветы завяли – видно, за ними давно не ухаживали.
Они прошли в гостиную, и здесь Гуров увидел такое же запустение. Гостиная большая, можно устраивать приемы. С потолка свисают светильники самых причудливых форм, у стены стоят несколько скульптур, и на стенах тоже висят картины. Но, очевидно, никаких приемов здесь давно не устраивали: на полу валяются бумажки и мелкий мусор, на дорогущих кожаных креслах и диванах в беспорядке свалены подушки и чья-то одежда, а из всех светильников хозяин почему-то включил только лампу, стоящую на низком столике.
– Присаживайтесь, – пригласил хозяин, сняв с одного кресла чье-то пальто, а с другого – две подушки, на которых сыщик успел разглядеть подозрительные коричневые пятна. – Спрашивайте, что вы хотели узнать. Только я надеюсь, что наша беседа не очень затянется – жена беспокоится, когда меня нет рядом.
– Я постараюсь все сказать как можно короче, – заверил Гуров. – Речь идет о картинах Константина Закатовского. Насколько я знаю, вы приобрели две картины этого художника.
– Да, вас правильно проинформировали. Я приобрел два полотна в свое время.
– А можно их увидеть? – попросил сыщик.
– Ну да… – Ответ Трутнева прозвучал как-то неуверенно. – Пройдемте к той стене.
Гуров полагал, что теперь-то хозяин включит верхний свет, но Трутнев включил только слабое бра. Хозяин и гость подошли, и Гуров увидел картину.
– Вот, это и есть мой Закатовский. Картина называется «Встреча».
– А где же второе полотно? – продолжал интересоваться Гуров.
– Второе… – Трутнев вздохнул. – Вторая картина, «Расставание», висит наверху, у жены. Понимаете, она никак не хочет расставаться с этим полотном, вот я и перевесил его в ее спальню. Вы же не пойдете туда в такое время?
– Нет, конечно, – заверил его Гуров. – Значит, вы приобрели две тематически связанные между собой картины, диптих?
– Ну да, – кивнул Трутнев. – А вы, оказывается, разбираетесь в живописи! Да, я купил диптих. Я, как только его увидел, сразу решил: эти картины будут моими! И добился-таки своего!
– А где вы их увидели? Вы контактировали с наследниками художника?
– Нет, не с наследниками. Я эти полотна приобрел еще пять лет назад у самого Константина Евгеньевича. Пришел к нему в мастерскую, увидел их и сразу решил. Долго же мне пришлось его уламывать! Закатовский не любил расставаться со своими полотнами, почти ничего не продавал. Но я все-таки его уговорил.
– Видимо, не только вы сумели уговорить живописца, – заметил Гуров. – Насколько я знаю, у вашего земляка Терентьева тоже имеются два полотна Закатовского. А у Виталия Бермана – целых три.
– Верно, – кивнул Трутнев. – Только они свои полотна приобрели совсем недавно, уже после смерти Константина Евгеньевича. Они покупали как раз у наследников, за настоящую рыночную цену, за доллары. А я купил, можно сказать, по символической цене. Ведь он, Константин Евгеньевич, совсем не рыночный человек был, не знал настоящей цены своих полотен. Я же говорю: он их почти не продавал.