Хранители Академии. Братство теней - стр. 31

– Он сейчас загружается и кадры просматривает, – не совсем понятно прокомментировала Глинн.

Страж отмер. Мотнул головой, собирая в кучку глаза, заметил меня, уцепившегося всеми когтями, и снова мотнул головой, но не так интенсивно.

– То есть, нет? – перевела жест Глинн, а Дайр согласно кивнул. – Печально, но интересно.

Я бы даже сказал: непонятно, но здорово.

– Не можешь показать, или нет картинки? – Мурхе снова неправильно задала вопрос, и Дайр, скосив глаза к носу, на меня, то есть, недовольно засопел. Спасибо, не стал лошади подражать.

Но даже, когда вопрос был приведен в приемлемый для Дайра формат, отвечать в обычной манере он не стал, лишь фыркал, не двигая мордой.

– Дайр, я не такой нежный, не бойся не улечу, – проворчал я, и перебрался к нему на затылок, закрепляясь между ушами.

Глинн повторила вопросы. С тем же результатом.

– Хм, всё страннее и страннее, – пробормотала девица, присаживаясь на корточки и пряча лицо в ладонях. Она там, что реветь собралась, как капризный детёныш, у которого отняли конфетку?

– Эй! Не вздумай плакать! Велика беда – Дайр не ответил, не может – и ладно, придумаем что-нибудь. Так проследим. Я знаю много потайных лазов, наверняка и в Доме Дока найдутся, правда, тебе туда не сунуться, но это и к лучшему.

И вообще, зачем она мне, сам справлюсь…

– Знаешь, насчёт последнего ты, пожалуй, прав, – неожиданно подняла на меня совершенно сухие глаза Мурхе. В голосе тоже слезами не пахло.

Я с подозрением уставился на неё: это насчёт чего последнего я прав-то?

– Я пойду, пожалуй, – прищурившись, она постреляла глазками из стороны в сторону, словно что-то прикидывая.

Шивр! Это просто хамсец[9] какой-то. Я хочу знать, о чем она думает! Я требую равноправия! Око за око, мысль за мысль!

9 Хамсец (хамзец (разг) – выражение, означающее полный провал, ужас. По легенде впервые было применено древним мореплавателем (если такие вообще были!), который нырнул(!) в морские пучины и оказался окружен стаей дикой морской рыбы. Как ни странно, он выжил, но повредился рассудком, и только и бормотал до конца своих дней: «Вы бы видели, какая там хамса, просто хамсец, честное слово» и демонстрировал размахом рук размеры своего кошмара.

– Да, мне надо идти, – приняв решение и не обращая внимания на мои протесты, сообщила девица, и туманно пояснила: – Дела. К тому же мне надо подумать. И тебе тоже. А может и Дайру. Вместе мы, кажется, думать не способны. Все мысли в балаган какой-то превращаются.

Вот чисто мои слова…

– Так что нам стоит разделиться. Кстати-и… – она потешно всплеснула руками: – Давай определим дальность «сообщения», так сказать. Я буду отходить, а ты думай. Не сумбур шмелиный, а проговаривай мысли.

Шиврова фиксова Мурхе, и этим всё сказано! Шмеля нашла!

Девчонка хмыкнула.

– Да-да, проще всего будет, если ты выскажешь всё, что обо мне думаешь.

В мыслях, как назло, всплыли золотистые искорки Мурхиных глаз.

– Впрочем, о глазах тоже можно, – и Глинн так весело рассмеялась, что я на миг опешил, а потом меня прорвало.

О да, я – традиционно уже – припомнил Лиховы запасы, прошёлся по сусекам собственной памяти, и даже подумывал, не пора ли зарядить куда-нибудь заклинанием, ибо градус злости просто зашкаливал, когда девица явилась из тумана и сообщила:

– Десять шагов, может одиннадцать, – и твоя волна теряется, – после чего развернулась и ушла. Словно ведро воды вылила, смыв весь запал.