Хранитель и Виринея - стр. 9
– Как нельзя? – стуча зубами, переспросил Антон, рассматривая своего спасителя.
– Да так и нельзя, – покачал тот головой. – Тебе что, мозг совсем отбило?
Крупный мужик, вытащивший его из воды, выглядел этаким заматерелым представителем местного населения. Широкая окладистая борода закрывала пол-лица. Тело было широким с огромными ручищами и столь же мощными, слегка коротковатыми ногами. Из-под низких бровей на Антона смотрели сумеречно-серые внимательные глаза. Одет он был в полотняные серые штаны и рубаху, такого же цвета.
– Ты, парень, того, разделся бы, что ли, а то не ровен час лихоманку какую-нибудь подхватишь.
Антон, дрожащими руками стянул с себя рубаху.
– Ох, ты, Владыко наш лесной, кто же тебя так поразукрасил? – покачал незнакомец головой. – А, впрочем, можешь не отвечать. Он хоть кормит тебя?
Антон пожал плечами, не зная, что сказать – кормить его сегодня явно не обещали.
– На, вот тебе, паря, краюху. – Мужик и положил кусок хлеба на землю. – Не взыщи, что много не даю, сам знаешь, какой год выдался.
– Почему я проклятый? – спросил у него Антон, подбирая хлеб, и вспоминая недавно виденное кино, поклонился мужику. – Благодарствую за спасение и хлеб.
Тот вытаращил на него глаза.
– Ты, паря, точно того, ударился верно, – он покачал головой, и стал затягивать котомку, в которую положил вторую часть краюхи. – Так кто же знает, за что Чёрная вашего батю прокляла? Да только с тех пор, и кормилец пропал, и матушка сгинула, да и ты щенком стал, а не волком, как положено. А вот вода тебя смертью лютой ломает, и трогать тебя живым нельзя, а кормить и подавно, так что не взыщи, что хлеб на землю положил. Землица-то проклятию перейти не даёт. Ну, бывай, паря, не лезь-то в воду боле целиком.
Закинув котомку за спину, нежданный спаситель бодрым шагом отправился восвояси в сторону кустарника, а Антон с ошарашенным видом остался стоять и смотреть ему в след.
– А, совсем забыл, – повернулся к нему мужик, не доходя до густых ветвей, – телега твоя там, выше по течению осталась, и ведро за корягу зацепилось, палкой снять можно. Ну, теперь бывай, – и на этот раз он, уже не оглядываясь, скрылся в густой зелени.
Антон не двигался. В его голове никак не укладывалось то, что незнакомец ему поведал: что значит проклятый?
«Это вообще как понять? А что значит – ты не стал волком, а всего лишь щенком? А почему мне нельзя мыться? Теперь что, вечно грязным ходить? Это, вообще, ни в какие рамки не лезет. Куда его, блин занесло? И как я должен здесь жить? – От вопросов голова распухала, но ответов не прибавилось. – Если я проклятый, значит, никто не может меня касаться? Бояться заразиться, что ли?»
Антон невесело улыбнулся. Как там любила говорить тётя Света: чем дальше в лес, тем больше дров. Похоже, в его лесу остались одни дрова.
Он поднял мокрую рубаху и отправился вверх по течению искать ведро и телегу. Хорошо, что день был тёплый, а то после такого заплыва замёрз бы окончательно. Ведро, и правда, висело зацепившись дужкой за сук упавшего дерева. Он нашёл палку и, подцепив за дужку, вытащил свой инвентарь.
Когда он вернулся, брюхатый хозяин постоялого двора, куда Антона занесло проказливой судьбой, уже ждал его, похлопывая кнутом по ноге. Тело Антона среагировало быстрей него. Голова втянулась в плечи, он ссутулился и постарался проехать мимо. Не тут-то было! С виду немолодой хромой мужик оказался намного шустрее, несмотря на свои внушительные размеры. Быстро развернувшись, он в несколько шагов догнал его, размахнулся и стегнул парня по спине. От удара худенькая спина дернулась, и Антон выронил краюху хлеба на землю.