Хранитель долины Сидэ - стр. 23
– Ты мне должна! – Йена сердито постучала ложкой по столу.
Тай вздохнула: цепь осталась при ней, а бабушка как забыла о циолиевом сюрпризе вместе со своими словами по поводу чужаков, которые Тай благополучно пропускала мимо ушей ввиду отсутствия тех чужаков в Хилескоре.
А еще бабушка говорила, что оказываться в долгу очень плохо, потому что неизвестно, чем и когда потребуют этот долг вернуть.
Батат оказался жутко невкусным, отвратительно подходящим испытанием возврата долга; бабушка как обычно забыла добавить соль. Вода к тому времени, как домучила ужин, остыла. Тай вымылась так быстро, как могла, после чего, одевшись в просторную сорочку, забралась в свою постель. Хвост айсерга, свернув, засунула под подушку. Очень скоро выяснила, что лежать на нем невозможно, тогда сама сползла ниже, не рискнув расстаться с цепью. Не давала покоя мысль, что бабушка прокрадется ночью и заберет ее.
– Тай, – едва различимо прошептала Йена, отодвинув занавеску от своей кровати. – Расскажи о том человеке.
Тай притворилась, что спит.
За ночь успела подремать, проснуться в поту от привидевшихся челюстей, подумать о Сафе, представить восторженные физиономии детей и себя, помахивающую хвостом айсерга перед их носами, еще подремать, после чего проснулась окончательно от мысли, скольким людям в деревне известно о циолии и что будет, если мальчишки распустят слухи о хвосте айсерга. Подпрыгнула на кровати от петушиного ора, прижав руки к колотящемуся сердцу.
За окном едва рассвело. Йена тихонько посапывала за занавеской. В большой комнате непрестанно стучала клюка Танаты.
– Старейшина умирает, – сказала она, едва Тай показалась на глаза бабушке.
– Папа Мелека? – испугалась Тай.
– Не мели ерунды! – прикрикнула Таната. Вытащила из угла корзину с травами, примерилась, повесила ее на руку. – Как будто он единственный бездельник на всю округу. – Постояв, вернула корзину на пол. Погрозила Тай пальцем: – Чтоб не вздумала повторять, язык отверчу! Дом окурить нужно. Идем, поможешь донести.
К великому облегчению Тай, бабушка повела ее совсем не в сторону жилища Огия. Соседи встречались им по дороге, сумрачно здоровались и собирались кучками. Такие кучки стекались со всех улочек и сливались уже в поток, шепчущийся так неразборчиво, что Тай не могла ни слова разобрать, сколько ни старалась. Общее настроение угнетало, сказывалась бессонная ночь, собственные метания. Тай не заметила, как начала хлюпать носом, за что получила от бабушки подзатыльник. Встретившись глазами с ухмыляющимся втихую Даном, выпрямилась.
Поток принес Танату и Тай к порогу каменного дома. Глянув на бесстрастную маску бабушки, Тай проглотила любые вопросы и потащила за ней корзину, вдоль расступающихся в стороны людей, по крыльцу и внутрь, в просторный зал, погруженный в полумрак. Все ставни были задвинуты, по углам горели светильники. Воздух душный, липкое напряжение встретило их на пороге.
У стены, на широкой кровати, лежал старик. Увидев его, Тай сразу вспомнила о старейшине, который, как уверена была, год не вставал с кровати. Украдкой бросила один взгляд, другой: высохший, угловатый, череп его обтянулся кожей туго, как заготовки для башмаков. Дышал он сипло, каждый раз раздувая грудь, как кузнец – мехи.
Таната указала родственникам, собравшимся у постели умирающего, на корзину. Тай застыла в центре зала, не зная, куда ей деваться.