Храни меня на вираже - стр. 42
Серафима в этот день вела приём вместо заболевшей коллеги. Очередь была небольшой, основной поток обещал хлынуть после шести часов вечера. Сима любила, когда можно было не торопиться, а размеренно поизучать каждого из пациентов. Уже прошли три хозяина с кошками, потом принесли морскую свинку. Следующей была серая лайка в сопровождении немолодой женщины. Даже на трёх лапах жизнерадостный пёс подскакивал около женщины, так и норовя подняться на задние лапы и лизнуть ей лицо.
– Да успокойся же ты, окаянный! – пыталась осадить она пса, впрочем без злости, а скорее ворчливо-любя.
Видно было, что у них взаимопонимание и нежные чувства друг к другу, хотя и без сантиментов. Естественно, когда девушка подошла к пришедшим, пёс встал на защиту дамы – шерсть на загривке поднялась, зубы чуть выглянули в предупреждающем полуоскале, но рычать он не стал…
Серафима улыбнулась:
– Ты хочешь сказать, что тебя надо бояться? Может, оно и так, но я тебя, братец, разочарую: я тебя не боюсь.
С этими словами она подняла собаку на стол, ловко осмотрела рану, сделала рентген, достала осколок стекла, расширив рану, очистила её от гноя, промыла раствором хлоргексидина и наложила повязку. Беглец вёл себя хорошо, стойко перенося все неприятные манипуляции. Видимо, уже понял, что девушка помогает ему.
– Ой, спасибо, – обрадовалась Анна Валерьевна. – Сейчас мы домой пойдём.
– Какое домой! – воскликнула Сима. – Антибиотик сейчас вколю, анализ крови возьму, от паразитов буду обрабатывать: неизвестно, что он нацеплял на воле. И на два-три дня он у нас в клинике останется, понаблюдаю его. Если с ранкой будет порядок, я её зашью, обработаю. Потом швы снимать придёте через десять дней.
– Сколько возни с этим негодником! – покачала головой женщина.
– Ну а как вы хотели! Животные – как дети. За ними уход нужен.
После обработки лапы Серафима гладила собаку и разговаривала с Анной Валерьевной, которая была для Волчка (так сразу про себя окрестила лайку Сима) хозяйкой и заботливой «мамой».
– Кто занимается собакой?
– Да никто не занимается. Хозяйке не нужен, а я уже не молоденькая за ним по лесу носиться. Он же непоседа, всё норовит поводок вырвать и удрать.
– Собака чистопородная, жалко… Сегодня стекло, а завтра под машину угодит, – вздохнула Сима.
Волчок оторвался от собачьего лакомства, презентованного девушкой за хорошее поведение, словно понял, что речь идёт о нём, потом опустил морду и, причмокивая, продолжил хрустеть косточкой.
Они подружились. В следующий раз, когда пришли на перевязку, пёс уже радостно вилял «докторше» хвостом-колечком, как старой знакомой. Потом Серафима приехала к ним в гости в отсутствие хозяйки Ольги, осмотрела вольер, выгуляла Волчка в лесу – на радость ему и Анне Валерьевне, которая действительно еле поспевала за «молодёжью». Поэтому, когда собака сбежала и не вернулась, плачущая пенсионерка позвонила именно лечащему врачу Серафиме Новицкой.
Девушка с тревогой посмотрела на собаку. «Почти не двигается… Неужели мои опасения не напрасны, неужели задет спинной мозг?!» Серафима тут же стала гнать прочь страшные мысли.
Время тянулось невыносимо медленно. Наконец подошла их очередь на рентген. Схватив ещё влажные снимки, Новицкая прикрепила их на негатоскоп, мысленно сосчитала до десяти. С трудом справляясь с накатившим страхом, сделала глубокий вдох и сосредоточилась на чётких контурах белеющих на тёмном фоне костей собаки. Потом тихо опустилась на кушетку. «Вот и всё. Живой, но не жилец…»