Храни меня на вираже - стр. 32

Он хотел приблизиться и обнять её, но Настя выкинула руку, жестом говоря: «Не подходи, пожалуйста. Мне нужно побыть одной».

– Он мне сегодня в машине улыбался… А в Москве в органах опеки уже заявление его на удочерение лежит, потому что, видите ли, я скончалась!.. Мразь!

– Настён, пошли в машину, Людмила ждёт, – тихо попросил Кирилл, наблюдая сильнейшее эмоциональное потрясение жены и переживая за неё. – Поехали домой!

Она ещё всхлипывала, но уже тише и слабее.

– Дай мне… Дай мне ещё пять минут. Меня тошнит, мне нужно подышать.

– Хорошо, – вздохнул Мезенов. – Жду тебя у машины.

Полковник подошёл к машине, облокотился на капот и закурил.

– Черкасов, привет! Поднимай всех в ружьё! Ты же умный, знаешь, кому звонить. Андрей, тут важно не вспугнуть, аккуратно, без лишнего шума. Ищите заявление Пименова на удочерение в органах опеки. Да, ты правильно всё понял, всю документацию за последние две недели. Настя успокоится – расспрошу её подробнее.

Кирилл убрал телефон и с нежностью посмотрел на одинокую фигурку возле обочины. Вдруг звук мотоцикла заставил его оглянуться. Чувство опасности пробудилось у него, как у зверя. Повернувший со встречной полосы мотоцикл летел на Настю. Кирилл рванул к ней. Счёт шёл на секунды. Всё, что смог сделать полковник, – оттолкнуть жену, подставившись под удар…

Тело полковника описало дугу, ударилось об асфальт и откатилось к обочине. От столкновения мотоциклист в чёрной кожанке вылетел через руль мотоцикла и, приложившись об асфальт, затих. Его байк проехал ещё несколько метров и завалился набок. Всё произошло в мгновение.

Настя несколько секунд стояла в шоке, потом бросилась к мужу:

– Кирилл!..

Она упала на колени и обхватила ладонями его голову. Он ещё дышал, изо рта тоненькой струйкой сочилась кровь. Кирилл узнал её.

– Я здесь, милый, родной мой! Только не умирай, слышишь?! Пожалуйста, не умирай!..

– Живая… – произнёс он и сделал попытку улыбнуться. – У меня в телефоне… Андрей Черкасов… Набери… его… Андрей Черка…

Он закрыл глаза и затих. Она не верила, мозг её отказывался верить, что мужа больше нет. Продолжая гладить его по щеке, она уткнулась головой ему в грудь.

– Кирилл… – шептала она. – Я не смогу без тебя. Не оставляй меня. Или забери с собой…

Внезапно её словно обдало холодным воздухом, а в голове прозвучал чей-то вкрадчивый голос: «Заметь, ты сама об этом попросила… Смерть недалеко ушла, ей не составит труда вернуться…»

Вдруг страшная резь внизу живота пронзила её. Настя перекатилась на бок, скорчилась, подтянув ноги к груди. «Мамочка! Только не это!» А боль всё нарастала и нарастала. Не в силах терпеть, она закричала и вдруг почувствовала, как что-то тёплое течёт по её ногам.

А в закрытой машине плакала и металась девочка. Всё произошло на её глазах, и ей было страшно. Прижав медвежонка к груди, она перебралась на место водителя и нажала звуковой сигнал автомобиля.

Как крик о помощи, как вопль отчаяния маленькой израненной души, он звучал и звучал, сотрясая вселенную, заставляя людей в проезжающих авто останавливаться и бежать к серой машине.

* * *

Девочка сидела на больничной койке и смотрела в одну точку. Бегающие по палате дети с нездоровым любопытством косились на странную новенькую. За целый день она не произнесла ни слова и не притронулась к еде. К ней то и дело приходили разные врачи, осматривали, пытались разговорить и со вздохом уходили. Потом приходили новые, и всё начиналось сначала.