Храм Мортис: Заговор богов. Ловушка в Тагине - стр. 21

– Заноси. На мою постель укладывай.

Здоровяк, пригнувшись, забрался в фургон и бережно уложил Лури на жёсткую циновку, закинутую одеялом.

– Давай. Подремли немного, – прошептал он, похлопал девушку по плечу и вышел наружу, где ждала Ивина.

Лури сунула свою сумку под подушку и осмотрелась. Длинный фургон, похоже, специально предназначался для пассажиров: на полу тёплая дорожка, сундук для вещей, на бортах оконца со шторками, полочки, металлическая печурка на камнях в углу, столики даже ночная ваза рядом с постелью. Напротив циновки стояла детская кроватка: сквозь её решётку Лури рассмотрела белокурую головку на подушке. Малыш спал, и его грудь под одеялом равномерно вздымалась и опускалась.

Почему-то защипало глаза. Если бы разбойники разбили защитников каравана…

Русалка встряхнула головой. Всё позади. Этот кроха и его мама в безопасности, и сегодня вечером они все вместе будут в Тагине.

Замечательно.

На облучке раздалось чьё-то кряхтение: похоже, туда забирался возница. Почти сразу вход заслонила тень, и в фургон поднялась Ивина. Повозка дёрнулась, зафыркали лошади, щёлкнул кнут – и они покатили.

Лури попыталась приподняться, сообразив, что занимает единственную постель, и Ивине даже негде сесть, но женщина ласково удержала её за плечи.

– Тебе бы поспать, бедняжка. Какая ты бледная. Замёрзла?

Лури действительно колотила дрожь, но не от холода – от нервов. Незнакомая обстановка, странное ощущение собственных ног, другой мир… Но как объяснить это Ивине? Той проще думать, что девушка переживает из-за плена у разбойников.

Женщина достала из сундука толстое одеяло и укутала её.

– Погоди. Сейчас я тебе молока тёплого налью. – Она доверительно улыбнулась и с нежностью поглядела на ребёнка в кроватке. – Усыпляла, так оно не успело остыть.

Через минуту русалке протягивали кружку. Лури потянулась – и, вскрикнув, отдёрнула руки: никогда прежде ей не доводилось держать ничего горячего. К счастью, Ивина не успела выпустить чашку.

– Обожглась? – изумилась женщина.

Лури испуганно смотрела на неё.

– Ну-ну, это ничего. Ничего. Вот, я на столик поставлю. Тут два шага ступить. Остынет и возьмёшь. А ещё лучше поспи. Поспи, – Ивина улыбнулась Луришшаэль и, раздвинув передний полог, перебралась из фургона к вознице.

Русалка осталась одна.

Она натянула повыше одеяло и, притихнув, лежала, глядя на парусиновый потолок, по которому скользили густые тени древесных крон и блики солнца. Бликов было меньше, они пятнами дрожали на желтовато-серой ткани, прокалывая её иголочками света. Навевали дремоту.

Однако сон пока не входил в планы путешественницы.

Лури, держась дрожащими пальцами за рейку оконца, села на постели. Поднялась на колени. Ноги слушались. Главное – не запутаться в них…

О Гвариан!

Она приникла к окну и, позабыв обо всех сложностях и невзгодах, с детским восторгом смотрела на пёстрый осенний лес, пронизанный солнцем. На испятнанную игрой света дорогу. На небо.

Ивина негромко смеялась, о чём-то разговаривая с возчиком, посапывал сонно ребёнок, и Лури осторожно сползла с циновки.

До вечера ей нужно научиться держаться на ногах!

Смеркалось, когда фургон, подпрыгивая на уже почти неразличимых колдобинах, подкатил к воротам города. Ивина собирала вещи и кормила ребёнка, а Лури, чтобы не мешать, перебралась на облучок к вознице. Она уже переоделась в подаренные преподобной матерью вещи: мягкую нижнюю рубашку, кожаную куртку, плотные гетры и отлично выделанные полусапожки – и сейчас, укутанная в плед, с улыбкой смотрела на первые звёзды. Дома, в такие вот ясные вечера, она любила подниматься на поверхность и смотреть на небо, а жителям Наземья и собираться долго не надо: запрокинь голову и любуйся…