Храм Мортис: Хранитель Тайного Алтаря - стр. 48
Занятый этими невесёлыми раздумьями, Иккон поднялся в Верхний храм – и остановился у входа.
Навстречу ему поднялась какая-то фигура в тёмном плаще.
Офицер архонтов…
Иккон усмехнулся уголком рта. Совсем забыл…
– Господин Иккон, я дожидался вас, – глухо проговорил архонт из-под тёмного капюшона. – Я бы просил вас ответить на несколько моих вопросов.
– По поводу моей ученицы? – уточнил Иккон. – Не трудитесь! Я сразу скажу вам: да, она убила этого юношу. И она сделала это по воле богини. Я, как жрец, снимаю с неё все обвинения.
…В полной тишине кричали чайки над морем, и тихо вздыхали волны далеко внизу… Какие приёмы использовали древние архитекторы, что этот легчайший звук слышно здесь, на самой вершине Храма?..
Архонт отбросил капюшон с лица. Перед жрецом стоял белокурый юноша с серыми глазами – которые стали круглыми, как две монеты.
Иккон чуть не рассмеялся.
О Мортис, неужели даже Твоих стражников можно чем-то ошеломить?..
– То есть… я правильно вас понял?..
– Правильно, сударь. Надеюсь, вы не станете утверждать, что у жрецов богини нет права миловать преступников Её именем?
– Как я могу осмелиться?.. – в замешательстве пробормотал офицер. – Но ведь… уже несколько тысяч лет…
– Это право не использовалось, да, – кивнул Иккон. – С конца эпохи Становления, всё верно.
– Жрецы – гаранты закона, ваша милость, и…
– И воли богини, что выше закона. Всё верно. Просто за всё это время ни один из преступавших закон не делал этого, повинуясь воле Мортис.
– Но ведь… Ларинна ваша ученица, – через силу вытолкнул из себя молодой человек. – Я ни в чём не смею упрекать вас, но…
– Мне кажется, смеете, – устало улыбнулся Иккон. – Да я понимаю вас, сударь, ещё как понимаю. Сам сегодня утром не мог поверить… Вы можете спуститься в Общий храм и посмотреть на почерневшую фреску над алтарём. Четверть часа назад с этой фрески со мной говорила богиня. И Её заступничество за девчонку – самое безобидное из того, что Она мне сказала… Пожалуй, я начну с вас. Богиня велела сообщить народу Атариды, что вскоре наш остров погибнет. “Бегите!” – сказала Она мне. Скройтесь среди варварских народов побережья и лишь в самых крайних случаях используйте магию Смерти. И слушайте. Через несколько тысяч лет Она позовёт уцелевших.
Архонт отступил на шаг. Его лицо стало почти прозрачным – и таким невозможно юным…
– Так что вот… – Иккон махнул рукой. – До грибов ли нынче, молодой человек? Если у вас есть, кого спасать, предупредите их, пока весть не разнеслась по острову. Пока до Кораблей и драконов ещё можно добраться…
Юноша попятился. Запнулся о стоявший за спиной стул, неловко охнул, схватившись за спинку.
– Сколько… у Атариды времени?
– Я не знаю, – устало выдохнул священник. – Никто не знает. День-два… может быть, неделя. Не больше.
– Благодарю вас, – пробормотал архонт и, забыв накинуть капюшон, направился к выходу. По походке его можно было принять за пьяного…
Иккон тяжело побрёл в свою келью. Надо выпустить девчонку, пусть предупредит родителей. И… Как там сказала богиня об Эете? Сделать из него зомби – единственный способ спасти? Вот что сама Мортис думает о шансах на побег?.. Великолепно, что тут скажешь…
Только интересно, как же зомбирование поможет этому мальчику? Впрочем… если богиня руководила действиями Ларинны… кто знает? Ринн теперь хозяйка Избранника… как дико звучит! – и, значит, через неё… Но зачем? Какой смысл спасать Избранного, если падёт Атарида? К чему его уникальность?