Хозяйка замка на холме - стр. 12
– Если не ошибаюсь, эта расписная речная галька с пером – амулет от сглаза? – спросил Ревье, цапнув последний артефакт. – Я бы дал за него целую дракушку.
Всего-то? Дракушками в королевстве называли монету в половину золотого, или в пятьдесят серебряных. На ее реверсе чеканили спящего дракона с мордой, спрятанной под полураскрытым крылом, похожего очертаниями на морскую ракушку.
– Он не от сглаза, – разочарованно вздохнула я. – Он, наоборот, отводит глаза. Например, преподавателя во время контрольной. Но у амулета тоже ограниченное время действия. На пять минут, не более.
– Надо же, как я ошибся! А возможно снять ограничение?
– Не знаю, не пробовала. В принципе препятствий не должно быть. Но сил и времени уйдет больше, а дороже не продать в нашем пансионе.
– И многие знают о твоих способностях, дирита?
Я растерянно хлопнула ресницами. Почему он спрашивает?
– Никто не знает, надеюсь. Я… мастерю амулеты вне стен пансиона. Хотя… один человек наверняка догадывается. Но я никогда не демонстрировала свой дар и не продавала магические вещи открыто. Мои соседки убеждены, что получают заказанные амулеты от домовых за пожертвования.
– Что? Ахахах! – снова расхохотался мастер. – Потрясающе! – но тут же артефактор посерьезнел. – Альята… в память о твоей безвременно погибшей матери, я дам совершенно бесплатный совет. Никому больше не показывай эти амулеты и не пытайся их продать. Это опасно. Стоит о них пронюхать вражеским агентам или нашей службе безопасности, и ты до гробового костра будешь работать на них где-нибудь в подвалах. Эти два амулета вместе или по отдельности – идеальные шпионы. Мне даже страшно спрашивать о других твоих изобретениях. Но могу помочь с патентами. Правда, должен предупредить: за их создателем начнется настоящая охота. Понимаешь?
Я побледнела. Положила кошель с золотом на стол и сказала:
– Я все поняла, мастер. Верните мне, пожалуйста, птичку и перо. Я их уничтожу и забуду, как создавать.
Пока маг колебался, буравя меня прищуренным взглядом, я то покрывалась мурашками озноба, то задыхалась от волны лихорадочного жара. Он тысячу раз прав! Мои безделушки могут быть опасными в недобрых руках. Как хорошо, что я изначально делала их недолговечными и брала за основу довольно хрупкие, зато самые дешевые материалы.
– Нет, Альята, не верну. Они мне пригодятся для дела. Но обещаю, что никому не скажу, кто их создал. И, конечно, не буду копировать и выдавать за свои. Слово чести.
Я кивнула, улыбнувшись про себя: «Вы, мастер, и не сможете скопировать. Точнее, повторить сможете и форму, и рунную вязь, только работать не будет».
– Спасибо, дир Равье. За все спасибо: и за науку, и за совет, и за бутерброды, которыми вы меня всегда подкармливали. Вы очень добры. – Попрощавшись, я встала.
– Не за что, девочка. Я горжусь такой ученицей. Я бы рад предложить тебе место в моей мастерской, но ты же знаешь, клиенты…
– Знаю, – оборвала я.
Клиенты предпочитают иметь дело с мужчинами. Как будто наличие наружных органов размножения сразу делает их обладателей одареннее и умнее.
Из мастерской я ехала на стареньком, зато собственном магороллере, не обращая внимания ни на шокированные взгляды прохожих, ни на насмешливые гудки клаксонов проносящихся мимо магомобилей.