Хозяйка "Волшебной флейты" - стр. 29

- Что приключилось, Елизавета Кирилловна?

- У меня украли сумочку, - ответила она отстранённо и снова коснулась моей руки, - но Татьяна Ивановна была так любезна, что догнала вора и вернула мне её.

Городищев обернулся ко мне, посмотрел так странно, что я невольно снова подумала о горчичном кошмаре, в которое облачена. Да, мне нужно к модистке, очень срочно! Заказать платьишко, как у княжны! И шляпку! Шляпку с цветами, с листиками, с органзовыми накрутками, с вуалькой… Иначе так и буду выглядеть в глазах такого мужчины простенькой горожанкой, не представляющей никакого интереса…

- Вижу, что вы, Татьяна Ивановна, с первого дня в нашем городе решили обратить на себя самое пристальное внимание, - сказал Городищев сдержанно. И я не смогла определить по голосу – рад он этому, или это его убивает.

- Прошу меня простить, - ответила с достоинством. – Но, если бы мы ждали вашего городового, то Елизавета Кирилловна лишилась бы своей сумочки навсегда.

- Господин… э-э-э… - вступила княжна, и Городищев напомнил:

- Платон Андреевич Городищев, следователь Михайловского полицейского управления.

- Господин Городищев, вы же поблагодарите Татьяну Ивановну за её своевременное и очень успешное вмешательство? – вкрадчиво спросила Елизавета своим мяукающим голосом. Полицейский снова поклонился и сказал, словно против воли:

- Разумеется, от лица всего полицейского управления я выражаю благодарность госпоже Кленовской за вмешательство, но хочу также напомнить, что не стоит делать работу полиции за полицию.

Вот говнюк!

Я присела в книксене, вспомнив, как это делала Лесси, и покладисто ответила, подпустив немного ехидства в голос:

- Разумеется, Платон Андреич, я не стану делать за вас вашу работу, просто в этот раз так случилось.

- Что ж, инцидент исчерпан! – воскликнула княжна. – Татьяна Ивановна, вы должны поехать со мной в Потоцкое! Я приглашаю вас на ужин! Маменька будет очень рада.

- С удовольствием, - ответила я слегка мстительно и совсем не для Елизаветы, а для бесчувственного чурбана, который, как и все полицейские, отличался зашоренностью и полным отсутствием эмоций.

Городищев поклонился мне, касаясь пальцами полы шляпы, и повернулся к княжне. Вот ей он поцеловал руку. И тут меня уколола ревность. В самое сердце. Я прекрасно понимала, что ревность в моём положении совершенно лишнее чувство, но ничего не могла с собой поделать. А ещё мною завладела какая-то чисто детская обида. Как это так - ей он ручку целует, а мне нет! Совсем несправедливо!

Именно этим я могла объяснить свои действия. Повернувшись к княжне, я взяла её под руку, как будто она была моей подружкой в классе, и потянула туда, где стояли экипажи, говоря:

- У меня тут коляска, Елизавета Кирилловна, поедем вместе.

Она хотела было что-то сказать полицейскому, но я не дала ей шанса. Нет, не будет княжна говорить с Городищевым! Он мой и точка!

- С превеликим удовольствием воспользуюсь вашим предложением, Татьяна Ивановна, - Елизавета говорила с искренним восторгом, но я ощутила её внутреннее, скрытое изумление. А навстречу нам уже спешил Порфирий, сокрушаясь:

- Барыня, ох барыня, как же это я недоглядел! Как же вы так за воришкой-то?! Что ж не позвали-то?

- Да как-то не было времени, - улыбнулась я. – Порфирий, пожалуйста, отвезти нас к княжне Потоцкой домой.