Хозяйка Седых холмов - стр. 20
Яр матюгнулся.
Увы, девчонка не лгала: плоть заметно опухла, покраснела, и от прикосновений на коже оставались белые следы.
Вот же... погань! Идти она не сможет, это точно. Ждать, когда всё заживёт – тоже не вариант. Проклятье!
– Ай! – дёрнулась чудачка, когда он надавил чуть сильнее.
Яромир вздохнул.
– Далеко до замка? – спросил, прикидывая расклады.
– Часов пять, – отозвалась девушка. – От силы – шесть. Не больше. Если хочешь, ступай один – я объясню дорогу.
Яр впал в ступор от такого предложения. Да так, что даже язык развязался.
– Ты соображаешь, о чём толкуешь?
– Вполне. – Морщась от боли, она принялась осторожно натягивать чулок. – Со мной ничего не случится, а задерживать тебя не хочется: у тебя важное дело к Хозяйке. Так ведь?
– Так. – Яромир отвернулся. Марий поймал его взгляд и, хмыкнув, слился с тенью ближайшей ёлки.
Эх, да что ж за погань-то!
– В замок пойдём вместе, – заявил он после недолгого размышления. А когда девушка растерянно на него уставилась, пояснил: – Ты не тяжёлая.
10. ГЛАВА 10
В боку закололо, Яр сбился с шага, споткнулся и чуть не грохнулся.
– Погань! – ругнулся, еле удержав равновесие.
– А я предупреждала, – сказала его ноша, крепче хватаясь за шею. Казалось, будто с каждой пройденной верстой блаженная прибавляет в весе.
– Привал, – скомандовал Яромир, когда они добрались до поваленного дуба, и опустил девчонку на землю. Да уж, таким макаром оставшиеся до замка пять часов легко превратятся в сутки. Эх, как же жаль, что каурая сгинула!
Он повёл плечом, выправляя спину. Суставы хрустнули.
Блаженная доковыляла до поросшего мхом ствола, уселась и принялась шарить в бездонных недрах красного плаща.
– Сыр кончился, – сообщила она, – но хлеб остался. Будешь?
– Давай, – вздохнул Яр и устроился рядом.
Блаженная отломила кусок порядком почерствевшей краюхи и вручила ему, но к остальному не притронулась: бережно завернула хлеб в тряпицу и сунула обратно в карман.
– Чего не ешь? – спросил Ледорез, наблюдая за данным действом.
– Не хочется, – вздохнула девчонка и, приподняв подол, с тоской уставилась на распухшую лодыжку.
"Видать, из-за вывиха переживает, – решил Яромир. – Боится хромоножкой остаться, не иначе". Хромоножек, говорят, замуж не берут. А это бабам важно.
– Нога заживёт, – заявил он со знанием дела и принялся жевать ломоть.
Чудачка подняла на него глаза. Смотрела долго, внимательно, а потом вдруг протянула руку к его волосам. Ледорез резко отстранился.
– Не трогай, – рыкнул, угрюмо зыркнув исподлобья.
– Ты чего такой дикий? – девица удивлённо вскинула брови. – У тебя полная голова репьёв. Я просто хотела снять колючки. Можно?
Вот же...
Яр отвернулся и сосредоточился на скудном ужине. Блаженная, видимо, расценила молчание как согласие и предприняла новую попытку. На этот раз Ледорез шарахаться не стал: хай с ней. Хочет выковыривать колючки – пусть выковыривает.
– Да, уж, знатно ты запаршивел, братец. Тут и репья, и колтуны и... – она вдруг прищурилась и подалась вперёд. – Надо же, седая прядь!
Это было уже чересчур. Яромир перехватил тонкое запястье.
– Хватит.
Девчонка ничуть не смутилась.
– Давно она у тебя?
Давно ли...? Прядь появилась два с лишним года назад, после штурма неприступной цитадели некромантов. Менестрели прозвали сражение бойней у башен. Да... битва действительно превратилась в самую настоящую кровавую бойню.