Хозяйка пролива Боншон - стр. 8
Проснулась оттого, что меня кто-то тряс за плечо:
– Мирра, очнись! – это был голос Дилеры, – Ты сейчас весь гарем перебудишь.
Я села на тюфяке, лицо было мокрым от слёз:
– Прости, кошмар приснился.
– Не извиняйся передо мной. Но вот если разбудишь кого из хозяев, нам всем несдобровать.
Легли снова по своим местам, а я даже и не думала закрывать глаза.
Увиденное во сне до боли казалось знакомым. Опять чужие воспоминания или просто кошмары? Что навеяло такой сон? В окошко заструились предрассветные нежные лучи солнца, покрывая позолотой обшарпанные стены. В голове пульсировала боль, в последнее время она начиналась приступами, выкидывая мне, как медяк нищему, очередной лоскут воспоминаний из жизни хозяйки этого тела. Иногда это были люди, имён которых, как ни старалась, я вспомнить не могла. Иногда незнакомые пейзажи, морской берег изрезанный фьордами.
Я прожила в гареме, по моим подсчётам, что-то около недели. Хозяева и слуги привыкли ко мне и этим странностям. Здесь многие были жертвами похищений, подобное поведение никого не удивляло.
За время пленения отъелась и стала похожа на нормальную женщину, а не забитую палками старуху из подворотни, но красавицей так и не стала. Джанна даже пару раз выводила меня в город, показывая магазины для женских безделушек. Сюда мне придётся ходить, если пошлёт одна из жён господина.
Нашего хозяина я видела мельком, когда несла еду из кухни. Высокий мужчина, в годах, но не старый, приятной внешности. С небольшой окладистой бородкой. Фарух был очень на него похож.
Мальчишка прибегал тайком пару раз проведать своего питомца, чем, сам того не подозревая, оказал мне неоценимую услугу. Пролез он в сад гарема через лаз в стене. Тот был небольшой, впору только ребёнку или очень субтильной женщине. Прореха была у самой земли за густым кустарником и выходила в неприметный угол центрального двора. Если немного расширить прореху, то можно попытаться удрать через него.
Щенок отъедаясь на господских харчах заметно подрос, всё так же поражая меня редким, даже для самых умных собак, послушанием. Он безропотно выполнял всё, что я ему говорила. Словно слово в слово понимал мою речь. Наверное, он и впрямь какой-то непростой.
Солнце уже щедро заливало нашу убогую комнатушку, когда зашевелились, просыпаясь остальные. Светало здесь очень рано, в покоях господ окна защищали плотные шторы, нам такой привилегии не полагалось.
Хаос мыслей и переживания за малыша, которого видела во сне, давили на плечи пудовыми гирями.
– Чего бока отлёживаете? – проворчала бабушка Калима. – Работа не ждёт, шевелитесь, засони.
Мы по очереди умылись над старым, погнутым тазом, и отправились каждая по своим делам.
Я вышла в сад, прибрать оставленную с вечера посуду, старшая жена любила сидеть здесь допоздна в одиночестве, мечтая о чём-то своём. Внезапно меня буквально скрутило от приступа боли. Зрение померкло, ноги подкосились, упав на землю, я старалась не кричать, от пронзающей мозг волны жара. Рядом крутился щенок, поскуливая и вылизывая мне лицо. Словно в замедленной съёмке увидела тот самый замок, только целый, улыбающегося мне мужчину. Красивого, с вьющимися тёмными волосами, с бородой эспаньолкой и очень добрым взглядом. Потом кадр сменился, и вот у меня на руках розовощёкий малыш, радостно агукающий и пускающий пузыри. Снова смена декораций. Тут уже трёхлетний карапуз бежит, улыбаясь ко мне навстречу, маленькие ножки заплетаются, он падает на землю, заливаясь горькими слезами, а я спешу прижать его к себе, успокоить. Потом снова этот же мужчина с мальчиком на руках, он бережно подсаживает мальца на невысокую лошадку. Малыш заливисто смеётся от восторга, тянется к коняшке ручками.