Хозяйка пролива Боншон - стр. 2

– Мадам ля Лорэй, – обратились они ко мне чуть ли не хором, – мы думали, вас убили!

– Я… я ничего не помню, – на объяснения сил не было, еле держалась на ногах.

Хорошенькие лица незнакомок были заплаканными.

– Ох! – ахнули, – беда-то какая! Напали на ваш замок. Всё порушили, женщин взяли в плен. А сейчас повезут на невольничий рынок, – наперебой затараторили они.

У меня есть замок?! На него напали? Я уже поняла, что нахожусь если и на Земле, то точно не в своём городе.

А от перспективы стать рабыней… По коже пробежали холодные мурашки – такое и в дурном сне не представишь!

– Как называется этот город? – спросила я девиц, на что они растерянно захлопали ресницами.

– Адижан. Эти наёмники постоянно нападают на ля Лорэй и другие прибрежные города, потом продают в гаремы или просто в богатые дома. Вот ведь даже до вас, хозяйки земель, добрались. И что теперь станет с вашими землями и молодым хозяином?

– Погодите, – остановила причитания, – скажите, кто я? Ударилась головой, ничего не помню… – повторила и продемонстрировала им свой затылок.

Увидев мою рану, девушки ударились в слёзы, но на вопрос ответили:

– Вы владеете землями ля Лорэй, что выходят на пролив Боншон. Ваш муж погиб в схватке, остался маленький сын. Если он, конечно, ещё жив, – сказала одна из девиц и потупилась, смачно хлюпнув носом.

– Хороша хозяйка, если сама от рабства уберечься не смогла, – пробормотала я, – как меня зовут?

– Так, Мирабелла, госпожа – ответила приятная пухленькая девушка, что до этого почти не встревала в разговор.

– Эй, лезьте сюды! – послышался окрик нашей, по всей вероятности, охраны, дюжих мужиков, щеголявших в безрукавках и шароварах. Рядом с нами остановилась телега, запряжённая волом, с высокими деревянными колёсами, обитыми железными полосами. Девушки почти успокоившиеся, разрыдались с новой силой.

Дорога шла через довольно большой город восточного типа. Улочка была украшена великолепной мозаикой, на солнце блестели бриллиантовые брызги фонтанов, что украшали небольшие площади, и везде сновали толпы шумных горожан.

Трудно даже описать величавую красоту домов, скрывавшихся за высокими ажурными коваными оградами. Они были каменными с замысловатыми рисунками лепнины или резьбы. Двух-трёхэтажные особняки, как восточные скромницы, прикрывались зеленью садов, в которых благоухали незнакомые цветы и пели птицы. Несмотря на обилие украшений, жилища отличались логичностью и уравновешенностью композиции, без излишней вычурности.

Удивительные по своей красоте, скорее всего, национальные, присущие лишь местному колориту узоры, что читались на каждом фасаде, наделяли особым смыслом и какой-то азиатской прихотливостью изысканную, сходную с классической архитектуру.

Говор у местных был гортанным и очень громким. Хотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать этих криков.

Наконец, телега выехала на площадь, уставленную деревянными помостами, к которым были привязаны невольники. Между рядами ходили покупатели живого товара, осматривая мужчин и женщин, не стесняясь, ощупывали и смотрели зубы. Стоило только представить, что вот так меня сейчас станет кто-нибудь оценивать, стало дурно. От тряски мутило, хорошо, что не ела ничего кроме краюхи хлеба и воды.

Нас выгрузили возле очередного помоста, после чего привязали грубыми верёвками к ржавым металлическим кольцам, вбитым в пол. Пятеро охранников замерли по сторонам, следя за нами и гомонящими людьми. Невольники, к которым теперь относилась и я, так и стояли, таращась на толпу покупателей.