Хозяйка проклятой таверны - стр. 11

- Не торопись, - буркнула старуха Рахшара. – Надо будет – вспомнишь все, а коли нет, так и нечего там помнить значит было!

Я как раз пришла к Рахшаре за новой порцией кашицы для волос, чтобы красная прядь не пробивалась, да и такой яркий сияющий цвет скрыть. Ни у кого в поселении не было похожего цвета волос. Выделяться не хотелось. Подсознательно.

Живет старуха Рахшара почти в лесу, не просто на отшибе, а вдали от основных домов. Отношение к ней в поселке двоякое. С одной стороны – при болезни только она помочь может, ну или за лекарем в Райвенрог ехать, что долго и дорого, а с другой – побаиваются ее, сторонятся.

- Вот, - подала она миску с неприглядной субстанцией. – Слишком быстро снова понадобилось, - заметила хмуро. - Сильная кровь, не иначе!

- Что это значит? – посмотрела на старую женщину с непониманием.

- Кто такие «айшалис» знаешь? – прищурилась Рахшара. Я отрицательно мотнула головой, хмурясь, стараясь вспомнить незнакомое определение, но тщетно. – А странного за собой ничего не замечала? – новый вопрос.

- На кухне ловко управляюсь, - вскинулась с надеждой.

- То ж разве странность? – рассмеялась старуха. – Хотя, - она без спроса схватила мою кисть, притягивая ближе к выцветшим глазам. – Может, и правда, странность…

- Айшалис, - напоминала я нетерпеливо. – Кто это?

- Цыц ты! Не болтай, коли не знаешь! – неожиданно сердито откликнулась старуха. – Ступай! Через две недели приходи, если раньше не понадобится.

Рахшара меня едва не выгнала, даже не заикнувшись о плате. А ведь Дараха дала мне с собой несколько монет, чтобы за краску заплатить. Обернулась, желая напомнить старухе об оплате, но только и заметила, что захлопнувшуюся перед носом дверь.

Что ж, значит, в другой раз.

Вышла из старого, покосившегося домика, осторожно наступая на скрипучие, рассохшиеся ступени, занесенные снегом.

- Бедный домик, - спустившись, положила ладошку на обмазанную глиной стену. – Давно ты стоишь, много чего видел. Старенький уже, как и хозяйка твоя. Как бы она ни хмурилась, а доброе сердце сразу видно. И за что ее в поселке не любят? – говорила с холодными стенами.

Медленно брела вдоль приземистого строения, чувствуя под ладонью промерзшую шершавую глину. И так мне жалко стало этот старый дом, стоящий вдали от других, покосившийся, продуваемый ветрами, искренне захотела поделиться своим теплом. Закрыла глаза, представляя… чувствуя, что дом живой, что его сердце бьется. Снова провела ладонью, словно жалея.

Погладила и пошла, слыша за спиной только шум ветра.

По дороге в таверну встретила нескольких женщин, несущих на реку огромные кадки с бельем, с десяток ребятишек носились по поселку, играя в снегу. Мужики на телеге, запряженной крепкой лошадкой, в окружении своры псов, везли из леса крупного рогатого зверя, радостно переговариваясь, обсуждая удачную охоту. Жизнь кипела. Постепенно я начинала чувствовать себя ее частью, даже захотелось вдруг порезвиться с детворой, носясь по заметенным дорожкам и перебрасываясь комками снега.

Одновременно со мной к воротам таверны подъехала кибитка, запряженная старенькой уставшей лошадкой. Возница ловко соскочил и направился внутрь. Не мешкая поспешила следом, удивленная его визитом.

- Хозяева! – крикнул мужчина. – Есть кто?

- Приветствую вас! – на шум вышла Дараха, вытирая руки о передник, удивленная не меньше меня.