Хозяйка магической лавки, или Невеста вне отбора - стр. 15
Ни при каких обстоятельствах.
Остается одно.
С утра начну названивать в администрацию колледжа с просьбой ускорить мое поступление. Оставаться здесь я больше не хочу.
В мой оскверненный, обесчещенный и разрушенный алтарь снова открылась дверь.
— Ань, нашим мужчинам я налила по коктейлю. Они так мило беседуют! Там у бара последняя клиентка, обслужи ее и закрывайся. А потом накрывай ужин. Все так замечательно!
Невестка задорно хихикнула и выпорхнула в зал.
За барной стойкой оказалась пожилая, но очень миловидная женщина. Ухоженное лицо обрамляли светло-русые волосы, легкомысленными колечками лежавшие на плечах и спускавшиеся ниже лопаток. На руках красовалась парочка изящных перстней с янтарными камушками. Похожий на лисий воротник висел по обоим лацканам элегантного пальто карамельного цвета. Для своих лет старушка была поджарой, подтянутой, подобно степной волчице или большой дикой кошке.
Немного взволнованно она рассматривала обстановку в кафе и задержала взгляд на мне, когда я прошла через деревянную арку к бару.
— Милая, ты не могла бы отрезать кусочек во-о-он того чудесного десерта? — Голос женщины звучал мягко, приятно, с едва заметной хрипотцой.
— Простите? — Что-то в ее облике показалось мне до боли знакомым, но я никак не могла понять, что именно.
Старушка показала пальцем на открытую кухонную дверь. На кухне на краю стола на крутящейся пластмассовой подставке стоял торт для Богдана Сергеевича.
— Когда он выпекался, я места не находила, не могла дождаться. — Она смущенно улыбнулась, как бы неловко себя чувствуя из-за своего признания. — Если, конечно, можно. Смотрю, у вас семейный праздник намечается...
Я бросила взгляд на вишневый торт. Потом на Глеба, обреченно подпирающего голову руками. На счастливую Кристину, которая до неприличия близко пододвинула стул к Богдану Сергеевичу и глазами жадно изучала его натренированные мышцы, проступающие сквозь ткань рубашки. Посмотрела на играющего губами «жениха», нетерпеливо поглядывающего в мою сторону.
Резко от них отвернулась.
— Минуточку.
Я зашла на кухню, достала специальный широкий нож для торта и отрезала щедрый кусочек, да так, чтобы украшающих сверху вишневых ягод побольше захватилось. Поставила перед посетительницей тарелочку, налила в кружку фруктового чая.
Женщина, недолго думая, вонзила ложечку в шоколадное трехслойное тело торта, истекающее вишневым соком. Потом отломила еще кусочек, и еще. Поглощала десерт она очень быстро, но ела не так, как Глеб — лишь бы проглотить, а с явным наслаждением.
Я даже засмотрелась.
— Восхитительно, — проурчала старушка, закатив глаза. — Теперь я хочу лакомиться только вашими десертами.
Женщина вдруг посмотрела на меня внимательными глазами. Карими, с солнечным проблеском. И улыбнулась необыкновенной, такой мягкой и доброжелательной улыбкой, что на душе сделалось уютно.
Когда на блюдце не осталось даже крошек, женщина нырнула в свою сумочку. Достала из нее и положила перед собой на стол продолговатый конверт из коричневого пергамента.
— Милая, ты так меня порадовала, что я решила тебя отблагодарить. — Она подвинула конверт ко мне по поцарапанной столешнице.
— Что вы, — засуетилась я.
Почему-то пришла мысль: раз конверт без марок и подписи, там непременно должны лежать деньги. Конечно, речь не о взятке (с чего бы это вдруг?). А что, если старушка с виду нормальная, а сама из ума выжила? Не понимая, что к чему, по доброте душевной разбрасывается накопленными сбережениями. А если это деньги не ее, а детей или внуков?