Хозяйка княжеского дома - стр. 20
— Чтобы приглушить горечь, чай с мёдом, — предупреждаю я.
Что по этому поводу думает Даниэль, остаётся неизвестно. Да и думает ли он вообще… В книге, когда появилась главная героиня, он был в сознании, но был с ним разум изначально или пробудился, подстёгнутый ночёвкой под открытым небом, я точно сказать не могу. По отдельным намёкам — князь был в сознании изначально.
Ужас. Бедный Даниэль…
Я пробую чай — ещё слишком горячо, чтобы пить. Говорить я устала, не тяну я на радио, сдуваюсь. И в холле повисает тишина. Неловкой её не назвать, скорее давящая, тягостная. Воцарившаяся тишина словно напоминает, что на самом дела мы с Даниэлем чужие друг другу люди, пусть я и зову его мужем. Ну какой он мне муж? Смешно и грустно.
— Ты как, Даниэль? — спрашиваю я внезапно для себя самой. — Ты справься, ладно? А я буду рядом… пока нужна, я всегда буду рядом.
Чай остыл, и я пою Даниэля с ложки. Теперь я знаю, что надо отслеживать, как князь глотает…
Хм, а вдруг дело не в сытости, а в том что Даниэль банально устал глотать пюре?
Ориентироваться на себя, на свой аппетит?
Впору телепатию осваивать. Только Даниэль очухается раньше, чем я добьюсь хоть какого-то успеха. И вообще… Не о телепатии надо думать, а кипятить, кипятить и кипятить — зарабатывать караты Даниэлю на лекарство. Уж если в Системе было пюре лже-мандрагоры, то и противоядие точно найдётся.
Последнюю ложку чая Даниэль сглатывает бодрее, чем до этого пюре. Дело всё же в сытости, а не в усталости?
— Я сейчас вернусь, — обещаю я.
Пришло время обтирания. Знать бы ещё, как в процессе не залить диван…
Я даже догадываюсь, что клеёнка спасёт положение, но у меня нет клеёнки, и ничего похожего за утро мне не попалось. Буду обходиться простынками и надеяться, что насквозь их не промочим. Я приношу в холл стопку белья из кастелянской, два тазика, кувшин с водой и понимаю, что не хватает мыла.
— Вчера мы не умывались, сегодня не умывались. Пора исправляться, — я объясняю свои действия, но в то же время стараюсь не акцентировать внимание, что умыванием дело не ограничится.
Дыхание чуть меняется, становится чаще, прерывестей, как бывает у внезапно заволновавшегося человека. Это реакция на мои слова? Князь вопреки моим надеждам, всё прекрасно осознаёт?
И грядущая помывка его явно не радует… Князь думает не о чистоте, а об очередной порции унижения, которое придётся пережить?
11. Глава 11
Шея, спина, живот… Похоже, перед свадьбой князя искупали и не халтурили. Тело вполне чистое, так что можно именно обтереть влажными тряпками, а не превращать холл ещё и в баню. Голова у князя тоже чистая, волосы пушатся, приятно пропустить пряди между пальцами. Вот стопы, целый день превшие в сапогах… Ноги князя я просто спускаю на пол в тазик с подогретой мыльной водой.
Фуф.
Устала я его ворочать, плечи разнылись. Я сажусь на низкий пуфик, приваливаюсь к дивану и подогреваю воду в тазике — минутка передышки с пользой делу.
Я не тороплюсь поскорее закончить — меня что-то зацепило, что-то не так. А вот что? О неправильности я подумала, когда протирала мужу спину. Красивая спина, изящный изгиб позвоночника, справа и слева от копчика две аккуратные ямочки, которые при других обстоятельствах я бы с удовольствием обвела по контуру. Трудно представить, что это спина человека, который уже полгода неподвижно лежит. Точно! У лежачих больных образуются пролежни, и это очень и очень серьёзно. Если упустить — можно довести до беды. Но у князя ни намёка. О нём всё же заботились, переворачивали? Или от пролежней его защищает магия? Вероятно, всё же магия.