Хозяйка Драконьего перевала - стр. 21
Мой, так вовремя деморализованный, противник, покряхтывая встал на ноги. Баба подняла оброненную метлу, повертела в руках и осторожно прислонила к стене у входа. Затем стащила с шеи возмущенно зазвеневший оберег и опасливо, бочком подобравшись к столу, за которым я сидела, положила его передо мной.
— Мурина я, Хозяйка. А мужик мой — Тит. Прилип, гад такой, к твоему плетню, и не отходит! — Тетка начала потихоньку опять заводиться. — Я ему: иди домой! Нужно хлев почистить и полку, намедни сорвавшуюся со стены, на место приладить! А он мне: не могу! Меня новая Хозяйка зачаровала! Я с места сдвинуться не могу!
Я опешила от услышанного. А у них тут и такая магия есть? Вот только этого мне и не хватает! Хмуро покосившись на собеседницу, я осторожно спросила:
— А с чего он взял, что я его зачаровала? Опыт имеется? Или просто видел такую магию, вот и примерил на себя?
Мурина досадливо махнула рукой:
— Да где б он ее увидел? У нас такого нетути. И Тита в юности русалка чаровала…
Знакомая песня. Я невежливо фыркнула и перебила:
— Понятно все! Ну пойдем!
— Куда?
Селянка испуганно уставилась на меня. А мне вдруг стало смешно. Пришлось даже губу прикусить, чтобы не рассмеяться:
— Как куда? С мужика твоего чары снимать! Я его специально не чаровала, — быстро вставила, заметив, как потемнело у Мурины лицо, — но мало ли, может, нечаянно зацепила. Или с перепугу вложила больше сил, чем требовалось, а Тит был поблизости. Вот его отдачей и накрыло. Заодно, пошли покажешь, что там у тебя с крышей. Шира говорила, течет.
Стоило мне только вспомнить про крышу, как Мурина подобрела, засуетилась, подобострастно заглядывая мне в лицо:
— Ой, крыша течет в хлеву! Коровенку топит! Надобно починить! Пойдемте, Хозяйка, все, как есть покажу!
Смена формы обращения от меня не укрылась. И я с трудом проглотила хмык. Как крышу залатать, так на «вы» и Хозяйка. А как мужик на заборе у меня висит, так дрянь и мерзавка. Ну ладно. Сейчас я вам наремонтирую! Тем более, что и поесть опять не дали. А голодная хозяйка по определению доброй быть не может!
Дом Мурины был недалеко от моего: через пять домов. И пока мы шли, женщина без умолку трещала о том, что раньше жилось полегче. А в последние годы и рыбы почти нет, и на огородах мало что родит. На лето две трети мужиков и подростков уходят из деревни на Большую землю, чтобы заработать хоть какую-то копеечку и купить на зиму припасов. Семьи между собой договариваются, кто уходит на заработки, а кто тянет хозяйство в деревне, ибо по-другому не выжить. Что много уже перебралось на Большую землю жить. Тут остались те, кто не имеет возможности уехать в никуда: без денег, не имея жилья. Молодежь отпускать на большую землю боятся. Половина тех, кто уходит на заработки, назад не возвращаются. А она, Мурина, наоборот, ждет, когда подрастет старший сын и хочет отправить его на Большую землю, чтоб присмотрел себе там обеспеченную невесту и там женился.
Что я могу сказать? Куда больше горьких слов женщины меня впечатлило увиденное. Дома, кажется, ранее строили добротно, но они уже давно обветшали без должного присмотра. И выглядели не менее убого, чем одежда женщин, смотрящих с хмурым любопытством нам вслед. Почти все плетни покосились так или иначе. А уж пресловутый сарай для скотины, который и требовал собственно ремонта, и вовсе выглядел ожившим кошмарным сном. Перекошенная, кое-как прикрытая дверь. Пучки почерневшей соломы на крыше, между которыми выглядывали перекрученные балки потолка. Не сарай, а скелет сарая, обглоданный временем.