Хозяйка дома Риччи - стр. 19
– Натале, после болезни я тебя не узнаю, – при этих словах я внутренне напряглась.
– Ты стала спокойной, рассудительной, не кричишь на прислугу. Как будто разом повзрослела. Не расскажешь, откуда такие перемены? – И он легонько погладил мою ладошку.
Значит, всё-таки придётся рассказать про потерю памяти, хотя бы частичной.
– Я не знала, как Вам сказать. Я ведь после болезни не всё помню из прежней жизни. Вот, например, смотрела на Бити, знала, что знакома с ней, а имя не помнила. – Здесь я тихонько всхлипнула.
– Пресвятая Дева, что же ты мне сразу то не рассказала. Я всё смотрю и не узнаю тебя. А ты, оказывается, ещё от болезни не отошла. – Он, по-видимому, серьёзно встревожился, заерзал и замолчал, что-то обдумывая.
– Я скоро в столицу с отчетами поеду. Возьму тебя с собой. У нас лекарей толковых нет, одна только травница. А в столице тебе, возможно, помогут. И не ворчи. Ты ещё до болезни со мной собиралась, говорила, что надо прикупить чего-то для хозяйства. – Сейчас я задумалась. Лекарей я не боюсь, заодно уровень здешней медицины оценю.
Только вот это такие хлопоты с поездкой, и совсем не вовремя. У меня посевная на носу. Самое жаркое время. Не зря ведь говорят - как весной потопаешь, так осенью полопаешь. Дом опять-таки домыть надо.
Тем временем карета остановилась, и конюх открыл нам дверцу. Храм находился в центре большой площади. Планировка улиц здесь была лучевая, то есть все дороги вели на эту площадь.
Карет на площади было всего две, включая нашу. Из второй неуклюже выходили пожилая пара и девушка моих лет. Они, завидев нас, начали издалека кричать приветствия мессиру Жакопу, а на меня смотрели с опаской.
Барон был одет в белую рубашку, а сверху синий камзол. Брюки тёмные, почти чёрные, на ногах кожаная обувь. На жене барона синее простое платье, из украшений - вязаный белый воротничок. Сверху накидка из шерсти. Дочь в светло-желтом платье, с накидкой как у баронессы. На головах обеих – белые чепчики.
Мессир Жакоп в ответ тоже их поприветствовал, а мне тихонько шепнул, что это местный барон с баронессой на службу пожаловали. И дочь, естественно, привезли.
Я старалась держаться за спиной мессира Жакопа. Сделала приветственный реверанс в сторону баронов, но разговаривать с ними не стала. Они тоже ко мне не обращались.
Всей большой компанией мы проследовали в храм. Он представлял собой одноэтажное здание из светло-коричневого, как наш дом, камня. Двери были распахнуты, а перед ними случилась заминка.
Барон пропускал вперёд мессира Жакопа, а последний - барона. Негромко смеялись, приводили аргументы, активно жестикулировали. В итоге первыми зашли мессир Жакоп и барон, потом баронесса с дочерью и следом я.
Внутри стояли лавки для прихожан. Мы с мессиром Жакопом уселись в первый ряд, справа от центрального прохода. Барон с семьей занял левую сторону.
Храм к нашему приходу почти весь был заполнен, и служба началась. Вышел храмовник и одарил меня таким взглядом, что я поежилась. Поприветствовал всех и запел не незнакомом языке. Время от времени ему подпевали мальчики, которые находились здесь же, по краям.
В некоторых моментах все присутствующие склоняли головы. Я быстро приловчилась и делала так же. В конце службы вышел тот же храмовник, снова злобно зыркнул на меня и начал проповедь. Долго говорил о многом, о радости, которая приходит только к послушным Пресвятой Деве, опять взгляд на меня. Выражал радость, что Пресвятая Дева не допускает разорений и бунтов на нашей земле, на кого кинул взгляд, понимаете? В конце своей речи поблагодарил всех, на меня не смотрел и поклонился.