Хозяин "Логова" - стр. 35

Он аккуратно подцепил его зубами и проглотил с довольным урчанием и победным рыком, после чего меня ошеломленную и в очередной раз оглохшую вернули домой. В мою собственную спальню, на родную кровать и, как оказалось, под бок Инваго.  Мое явление он не столько ощутил, сколько учуял.  

- М-м-м! Судя по запаху, охота прошла удачно.

Уверенная рука скользнула по бедру вверх и притянула меня ближе к тарийцу.

- Угу, - выдала я, все еще не придя в себя и мысленно пребывая в подземных чертогах.

- Ты отведала мяса и поделилась им со зверем?

- Угу…

– И теперь ты под его абсолютной защитой, – в этот момент тариец с исследовательским азартом, пустился ощупывать мой живот, ребра, грудь… До последней не добрался, напоровшись на рванные и прожженные дыры в одежде, отчего не на шутку встревожился. – Тора?

- Угу? – издала я полувопросительно и слезливо.

- Торика, что случилась?

Он уложил меня на спину, заглянул в глаза, и ответом ему стало писклявое «у-у-у!» перешедшее в безобразную истерику. Я вцепилась в отвороты его рубашки и заревела навзрыд. Между всхлипами срывающимся голосом умудрилась попросить, чтобы он меня вырубил своим коронным «спать!». На что Дори ответил отказом, ибо поплакать мне нужно. А лучшее лекарство от расстройств он «прописать» не в силах – устал, да и я сейчас вряд ли соглашусь на постельный курс.

А ну раз плакать нужно, получай!

Я в деталях припомнила все от нашей первой встречи до последнего его произнесенного слова. И из сказанного получалось, что во всех моих бедах виноваты Инваго и пестуемая им скрытность. Тут бы ему признаться во всех грехах, но он не был бы тарийцем, если б не заявил:

- Я ничего не понял и не знаю, что сказать.

- Так т-ты не-не хо-о-чешь и… и… извиниться? – просипела я, ощущая как во мне поднимается буря злости.

- Так ты этого ждешь? Прости, я действительно не услышал, – заверил он и, посмотрев в мои глаза, вкрадчиво произнес: - Извини, - помедлил и лукаво поинтересовался: - Так что… этого достаточно?

- Нет!

Я вырвалась из его объятий с намерением подправить внешность этой бестолочи, на что он со смешком заявил: «Так и знал», и усыпил меня приказом из пяти проклятых букв.

6. 6

6.

Проснулась от собственного стона, распаленная, тяжело дышащая, мокрая. И если два последних пункта можно было списать на наличие горячего тарийца за спиной и его тяжелой лапищи на моей груди, то первое только на сон. Странный и пугающий. Мне снилось бушующее огненное море, и то, как я в нем тону в волнах под доброжелательный голос Инваго: «Тора, прекрати драться… Ничего плохого я не делаю!» И стоило о нем подумать, как рука воина сместилась на мой живот, погладила его чуть шершавыми подушечками пальцев и спустилась ниже.

Ну, уж нет! Я перехватила горячую лапищу в области белья и с удивлением услышала:

- Все-таки проснулась. Жаль…

Хрип со сна изменил его голос, последнее слово я едва разобрала, но интересоваться сожалениями некоторых наглых даже не подумала.

- Проснулась, - процедила сквозь зубы и сжала конечность, коей он пытался меня приласкать. - И как это называется?

- Доброе утро, дорогая, - ответил воин с протяжным вздохом, повернулся на живот, обнял подушку свободной рукой и… Уснул?

-  Инваго? Дори! – От него ни звука. – Талл… - вспомнила я первое имя му-ж-жа и мгновенно оказалась под его обладателем, рыжим, взлохмаченным и тяжелым.