Хозяин дубравы. Том 4. Повелитель корней - стр. 6

– Так.

– Вот почему вы обречены.

– Но ты все равно собираешь бояр и ведунов. Зачем?

– Для того, кто признал неизбежность войны, безмятежная жизнь не имеет цены, – чуть помедлив, продекламировал Берослав строчку песни «Волки из Мибу» Хельги Эн-Кенти. Гатас, разумеется, ничего не понял, ибо говорил князь на русском языке. Пришлось перевести.

– Неизбежность войны? Но почему?

– А ты думаешь, ее можно избежать? – спросил Берослав, остановившись и заглянув ему в глаза.

Гатас промолчал, хотя по лицу было видно – хотелось ляпнуть что-то, но это вряд ли сочеталось с его интересами.

– Твои мысли у тебя написаны на лбу, – усмехнулся князь. – Нет, отсидеться нам не удастся. О том, что именно я предупредил Марка Аврелия о вторжении маркоманов и тяжелых последствиях, и квады, и гёты знают наверняка. Как и о том, что мы много торговали с ромеями. А значит, они воспринимают меня и моих людей как клиентелу Рима в той или иной форме, то есть как своих врагов. И нужно быть весьма наивным человеком, чтобы думать, будто бы они не станут предпринимать набегов на нас. Что неизбежно влечет за собой куда бо́льшие беды.

– Но если война неизбежна, то…

– Однажды, – перебил его Берослав, – один умный муж заявил, что войны нельзя избежать, ее можно лишь отсрочить – к выгоде вашего противника. Это правда. Но правда и то, что в войну нужно вступать тогда и так, когда это ведет к наибольшей выгоде.

– Если нас уничтожат, никто из роксоланов тебе не поможет, – попробовал новый заход на манипуляцию Гатас. – Разве в этом есть выгода?

– Битва, в которой погиб твой отец, явственно показывает, что роксоланы – слабые союзники. Даже с хорошими ромейскими бронями.

– На войне всякое случается, – осторожно возразил двоюродный брат жены.

– Это правда. Но вы, роксоланы, обгадились, как смогли. Сообща с дружиной раса мы бы были несокрушимы для гётов и квадов. Сейчас же ваша поддержка едва ли имеет хоть какой-то смысл. Останавливать их придется нам. Понимаешь? Поможете вы нам или нет – неважно. В том числе и потому, что помогать вам нечем. Твои дружинники… Ты уверен, что, вернувшись от меня, найдешь их в том же числе?

– Я соберу общинников!

– Ценность которых в предстоящей драке ничтожная, – скривился Берослав. – Крепко сбитая толпа пехоты практически неуязвима для легкой конницы. А хороших луков и стрел в достатке у простых общинников нет.

Гатас промолчал.

– Ладно, не хмурься. В конце концов, не ты совершил эту ошибку, а рас, от которого, очевидно, отвернулись небеса.

– Воинская удача его оставила…

– При чем тут она? – удивился Берослав. – Когда боги хотят наказать за плохое поведение, они лишают разума. Это самое страшное наказание из возможных. И самое позорное. А разве не это случилось с вами там?

171, сечень (февраль), 2

– Страшную весть принесли в наш дом, – возвестил Берослав, начиная собрание Боярской думы.

Все нахмурились.

А князь, едва заметно усмехнувшись, окинул взглядом помещение.

Второй этаж великой башни, то есть донжона, часто использовали для разного рода публичных дел. Вот и сейчас лишнюю мебель сдвинули к стенам да лавки поставили. Их вполне хватило, чтобы всех разместить лицом внутрь. Дабы и князя видеть, и друг друга, и для выступления выходить вперед. Этакая импровизация компоновки английского парламента. Только сиденья не в несколько рядов. Пока. И стола нет, к которому бы выходили для выступления.