Хозяин дубравы. Том 4. Повелитель корней - стр. 3
Сын недовольно надулся, видя, что за него не вступились, как обычно. Он, собственно, и стоял на ушах, творя всякое, зная о такой непробиваемой защите. А тут… что-то пошло не так.
Мальчик был еще слишком маленький, поэтому по местным обычаям князь и не лез, стараясь не мешать женщинам выращивать и воспитывать эту кроху. Мужчине сыновей перепоручали обычно попозже – лет в пять-семь. Но тут Берослав не выдержал. Слишком уж увлекся «женский батальон» потаканием капризам малыша. Даже в приватной обстановке такие игры были явным перебором, а уж при людях со стороны – тем паче.
Дамам это посягательство явно не понравилось. Но они промолчали. Хватило мудрости тещи, сдержавшей дочь от совершенно лишней эскалации. По какой причине? Берославу было неинтересно. Их могло быть миллион, начиная с защиты от рукоприкладства. В эти времена слегка поколотить увлекшуюся супругу не считалось чем-то зазорным или дурным. За князем подобных выходок не наблюдалось, но его особенно и не провоцировали.
– Ты зашел-то чего? – поинтересовалась Мила, меняя тему разговора и пытаясь понизить градус напряжения. А то вон дочь надулась слишком явно, что могло закончиться чем-то дурным.
– Ты с племянником уже разговаривала?
– Нет. Хотела позже поговорить, хотя… он моего общества не ищет.
– Не доверяю я ему.
– И правильно делаешь, – усмехнулась теща.
– Как ты считаешь, что задумала его мать? Зачем она его прислала?
– Ее замысел не секрет. Она хочет спасти наследство мужа, чтобы оно из семьи не ушло. И в прошлом того же желала.
– И все?
– И все, – улыбнулась Мила. – Хотя и этого немало. Гатас слишком юн и неопытен, вот она и переживает. Мальчишка же совсем.
– За ним пошли воины.
– От отчаяния. И я не уверена, что он их удержит хотя бы год-другой.
– А я тут при чем?
– Ты последний взрослый бэг, да еще славный своей воинской удачей. И твоя дружина цела. Если он заручится твоей поддержкой, то сможет сохранить свое положение и даже укрепит его.
– Если не убьют…
– Так-то да. Именно так. Но если ты отвернешься от него – своего родича, то до следующего лета ему не дожить. И жене брата тоже. Их убьют. Всех. Если и не германцы, то свои.
– Значит, они оба в моих руках?
– Всецело.
– И он это понимает?
– Иначе бы сюда не приехал.
– Хм… занятно… – пробурчал Берослав, потрепав надувшегося сына по голове.
Ситуация складывалась очень необычная и неожиданная.
Конечно, князь бы многое отдал ради того, чтобы она вообще не существовала. Ему лезть в это гнилое болото политических дрязгов роксоланов было так же «интересно», как и в «римские» разборки. Но человек предполагает, а Бог располагает. Проще говоря, выбора ему не оставили.
Так-то, конечно, да.
Выбор был всегда.
Только в большинстве случаев он едва ли отличался какой-то здравостью вариантов. Вот как сейчас. Ему ведь очень, просто ужасно хотелось оставить роксоланов наедине со своими германоязычными проблемами.
Сами сглупили.
Сами пусть и расхлебывают.
Но мать Гатаса была права. Ни гёты, ни квады не дадут цвести и пахнуть его торговле с Римской империей. Да, можно и в обход – через Западную Двину и Галлию, однако в этом случае пришлось бы забыть о масштабных торговых поставках того же продовольствия.
А это ведь работы.
Почти что постоянный труд более чем тысячи человек на строительстве Берграда и на иных делах, на которые Берослав укажет. Совершенно удивительная по местным меркам концентрация трудовых ресурсов, из-за чего его дело цвело и пахло.