«Хороший немец – мертвый немец». Чужая война - стр. 19
«На два с половиной, – поправил доктора (разумеется, про себя) Максим, – только в конце 1944 года территория Советского Союза будет полностью освобождена от фашистов, а затем война придет в Польшу и в Германию. Да и в другие страны тоже…»
Он неплохо знал историю, всегда с удовольствием учил в школе и, конечно, помнил все основные даты и моменты. Но до Победы еще дожить надо было… И желательно носить к тому времени форму лейтенанта Красной Армии, а не вермахта. А вообще – вернуться домой, в свое время, и навсегда забыть об этом кошмаре. И больше никогда не лазить ни по каким блиндажам и никакие немецкие часы не покупать…
– Спасибо, доктор, – вежливо поблагодарил Макс, – я действительно очень соскучился по своим родным. Особенно по жене и дочке…
– Вот и отлично, – кивнул Миллер, – поезжайте. Уверен, вы меня потом благодарить станете. Всегда слушайте своего доктора, он вам плохого не посоветует.
«Где-то я уже слышал это, – подумал Макс, – по-моему, в нашей же районной поликлинике. Похоже, у всех врачей одни и те же присказки». Он еще раз сердечно поблагодарил Миллера и вернулся в свою палату. Лег на скрипучую кровать и решил подремать до обеда – голова страшно болела.
«Черт, совсем забыл про анальгин, – запоздало подумал он, – впрочем, наверняка его еще не изобрели. Но какие-то таблетки у них должны быть, так ведь? Лечат же они чем-то своих больных!»
Глава 3
Лежать в госпитале было скучно, тем более что на дворе стояло лето. Да и никакого лечения, собственно говоря, особого не было – не считая ежедневных визитов доктора Миллера. Но они проходили рано утром, а потом Макс был предоставлен сам себе.
Ему надоело валяться в душной палате, и он стал проводить большую часть времени в саду, среди новых знакомых. Во-первых, веселее, а во-вторых, полезнее – можно узнать что-то новое и важное. При этом Макс старался прилежно играть роль лейтенанта Петера Штауфа, – простого парня, хорошего товарища и отличного офицера.
Он скоро понял, что среди его сослуживцев эта военная кампания особой популярностью не пользуется. Многие солдаты и даже офицеры скептически относились к заявлениям доктора Геббельса о скорой победе над большевиками и недоверчиво хмыкали, когда какой-нибудь хмырь начинал с пеной у рта доказывать, что к зиме русские будут окончательно разбиты и доблестные немецкие дивизии войдут в Москву. «Как же, входили уже, – ворчали старые вояки, – почти у самых кремлевских стен стояли. А потом быстренько назад побежали – когда русские по нам ударили. И больше ходить что-то не хочется…»
Опытных солдат в вермахте называли «старые зайцы». Но не потому, что те были трусливы – нет, в этом прозвище не было ни малейшего намека на оскорбление. Наоборот, была дань уважения их умению выживать и сражаться в любой ситуации. Эти солдаты хорошо знали все трюки и хитрости противника, могли обороняться и наступать в любых условиях. Разумная осторожность и осмотрительность ценились на фронте гораздо выше, чем безумная храбрость и слепая отвага. Хороший солдат – живой солдат, мертвые драться не в состоянии…
Трусов, конечно, не любили, при первой возможности от них избавлялись – сплавляли куда-нибудь подальше в тыл, чтобы своим страхом и истерией они не заражали остальных, а вот твердость и стойкость, присущие старым, опытным солдатам, ценились очень высоко.