Хороший год - стр. 24

Один из игроков как раз собрался бросить шар. Ступни вместе, колени согнуты, лоб сосредоточенно наморщен; наконец – бросок. Шар описывает в воздухе длинную смертоносную дугу, расшвыривает два чужих шара и останавливается на волосок от cochonnet, маленького деревянного шарика, в который бросавший и метил. Бросок, безусловно, победный, думал Макс, но все оказалось совсем не так просто: обе команды, как по сигналу, начали бурную перепалку. Потребовалось немедленно измерить расстояние между boule и cochonnet в миллиметрах и даже в долях миллиметра, потом перемерить, но результат был опять оспорен, и пришлось делать замеры заново. Голоса становились все громче, плечи негодующе вздымались все выше, руки разводились все шире, выражая сомнение. Судя по всему, игра застопорилась, причем надолго. Уже не надеясь досмотреть ее до конца, Макс двинулся через площадь в ресторан.

Маленькое скромное заведение называлось «Chez Fanny»[27]: кафельный пол, плетеные стулья, бумажные скатерти и салфетки, плакаты с кадрами из старых фильмов по сценариям Марселя Паньоля. Однако у него имелось тайное оружие: во-первых, шеф-повар преклонных лет, учившийся кулинарному искусству в парижском ресторане «Ами Луи» и стряпавший не хуже, чем в столице; а во-вторых, сама Фанни. Именно она создавала ambiance[28], ту неуловимую притягательность, которая обеспечивает ресторану длительный успех.

Сколько уж раз мы слышали, что атмосферой сыт не будешь (это правда), что в заведении главное – хорошая кухня (а вот это неправда). Еда – занятие приятное, во всяком случае, должно быть таковым, но какая может быть приятность, если жуешь и пьешь в неприветливой безликой обстановке, и Фанни это понимала прекрасно. У нее посетители, причем не только мужчины, чувствовали себя нежно любимыми. Она целовала их, когда они приходили, и снова целовала, когда они собирались уйти. Она хохотала над их шутками. Разговаривая с клиентом, она непременно касалась его: трогала за руку, слегка жала плечо, гладила по щеке. Она подмечала все, не забывала ничего; казалось, ей дороги все гости до единого.

Разумеется, слух о том, что у большого дома объявился новый хозяин, дошел и до Фанни. В Сен-Поне уже не было человека, который не слыхал бы о нем либо от деревенского информбюро в лице жены мясника, либо от премудрых старцев, завсегдатаев кафе. Увидев, что Макс направляется через площадь к ресторану, Фанни посмотрелась в зеркало, поправила волосы, décolleté и вышла навстречу гостю.

Макс уже углубился в изучение меню, прибитого к стволу платана.

– Bonsoir[29], месье.

Макс поднял глаза:

– Привет. Ой, простите. Bonsoir, мадам.

– Мадемуазель.

– Да, конечно. Извините.

Несколько секунд они молча с улыбкой смотрели друг на друга. По их лицам внимательный наблюдатель сразу понял бы, что оба рады знакомству.

– Я не слишком рано пришел?

Ничуть не рано, заверила его Фанни, очень вовремя, потом начнется наплыв посетителей. Она усадила его за столик на маленькой террасе, принесла бокал вина и блюдечко лоснящихся черных маслин, подала меню и ушла. Выбор не был обширным, зато Макс нашел множество любимых блюд: на закуску предлагались жаренные в масле цукини, запеченные в горшочке овощи и паштет; из горячих блюд bavette aux échalotes[30], жареная треска или brochette de poulet