Хорошие новости. О чувствах нараспашку, любовных бутербродах и урагане с косичками - стр. 12

– Я это к чему, – продолжал Луков. – У меня в гараже есть кое-какой инструмент. Может, приведем тут все в порядок?

– Мы? Бесплатно? – воззрился на него усатый, которого это предложение почему-то обидело.

– Ну а что такого? Вот вы, допустим, знаете директора пляжа? Он вообще существует в природе? Кому жаловаться-то?

– Ну там, в муниципалитет, например, – предположил дед.

– Ага. И через три года они согласуют проект, потом начнутся торги, а когда я уже курить брошу, они построят тут нормальную беседку. Да и то не факт. Давайте сами, а?

Повисла тишина. Кажется, никто не разделял рвения Лукова.

– У меня здесь дача неподалеку, я там летом обычно живу. На чердаке много хороших досок валяется. Могу привезти на велосипеде за несколько ходок, – сказал вдруг дед.

– Отлично! – обрадовался Луков. – С меня тогда крепеж и рабочие руки.

– А у меня кровельное железо осталось после постройки бани, – заявил какой-то маленький лысенький дядька.

– А я зашкурить и покрасить могу, – отозвалась женщина.

Один за другим люди начинали вносить свои предложения. В конце концов все обернулись на усатого, молча стоящего в углу.

– А что вы на меня смотрите? – испугался он. – Мусорку я принесу новую, мусорку. Пойдет?

– Супер! – Луков пожал ему руку и, попрощавшись со всеми, пошел купаться.

На следующий день началась работа. Курильщики заранее ни о чем конкретном не договаривались, никакого проекта не составляли и ничего не согласовывали. Главной целью было облагораживание. По сравнению с тем, что имелось на данный момент, любой итог был бы приемлемым.

Луков приехал на пляж через день и увидел сложенные внутри беседки доски. Мусора не было. Недолго думая, он сел в машину и добрался до ближайшего строительного магазина, где приобрел крепеж, и, вернувшись на пляж, взялся за реставрацию лавок и настила.

На следующий день беседка была обезглавлена, но уже спустя два дня блестела новенькой кровлей. На столбах конструкции появились первые пробы окрашивания. В новой урне, притянутой к полу саморезами, лежал наполовину заполненный пакет, а на одном из столбов красовалась памятка для посетителей, где гостей уважительно просили не разрушать и не мусорить. Но курильщики и так не планировали этого делать. Для них это место было священным.

Теперь на фоне всего пляжа с его разбитыми дорожками, косыми скамейками и дырявыми урнами беседка для курения выглядела как белоснежный парус на полуживом плоту.

Отдыхающих такой расклад нервировал и вызывал у них зависть.

– Почему у этих паровозов такое уютное гнездышко, а у нормальных людей какой-то хлам? – бубнил накачанный дядька, сидя на камне и сплевывая шкурки от семечек на песок.

– Так мы сами, кто курит, привели в порядок, – сказал подслушавший этот бубнеж Луков.

– Вы? Да от вас, курильщиков, один только мусор – весь пляж в окурках ваших!

Дядька щелкнул семечку и, стряхнув с шортов шелуху, обиженно отвернулся.

– Он прав, – раскуривая трубку, сказал дед, когда Луков поведал о своей беседе с недовольным мужиком.

– В чем прав? В том, что от нас только мусор?

– Нет. Прав в том, что наша беседка на фоне всего остального теперь выглядит как островок пафоса. Боюсь, недалек тот час, когда ее разнесут в щепки, и будет, как до нашего вмешательства.

– И что делать? – испуганно спросил усатый, чья гордость за новое место для курения лилась через край.