Хороши в постели - стр. 34

– Крайне маловероятно, – заметил доктор с улыбкой.

– Это вы мою собаку не знаете, – отозвалась я. – Так что, я принята? Дадут лекарство? А можно прямо сейчас?

И снова улыбка.

– Мы с вами свяжемся.

Я встала. Доктор снял с шеи стетоскоп и похлопал по столу для осмотра.

– Перед уходом у вас возьмут анализ крови. А сейчас я бы хотел послушать ваше сердце. Присядьте-ка, пожалуйста.

Я села на мятую одноразовую простыню и закрыла глаза, чувствуя, как по моей спине скользнули руки. Меня касался мужчина, с хоть каким-то намеком на участие или любезность – впервые со времен Брюса. От этой мысли подступили слезы. «А ну не смей, – сурово одернула я себя, – а ну не реви».

– Вдох, – спокойно сказал доктор Кей. Если он и догадывался о происходящем со мной, то не подал виду. – Хороший глубокий вдох… задержите… и выдох.

– Ну как, на месте? – поинтересовалась я, глядя на склоненную голову доктора, пока тот втискивал стетоскоп под мою левую грудь, и добавила, не успев прикусить язык: – Или таки разбилось?

Он с улыбкой выпрямился.

– На месте. Не разбилось. Более того, сильное и здоровое. – Доктор протянул руку. – Думаю, все будет хорошо. Мы с вами свяжемся.

Снаружи, в приемной, Лили с вышитыми на груди маргаритками все так же сидела в своем кресле, а на колене у нее балансировала половинка бейгла.

– Ну как?

– Говорят, свяжутся, – ответила я.

В руках Лили держала лист бумаги. Я даже не удивилась, поняв, что это ксерокопия статьи Брюса Губермана.

– Читали? – спросила Лили.

Я кивнула.

– Прекрасная статья. Очень понимающий парень. – Лили поерзала, насколько позволило кресло, и встретилась со мной взглядом. – Представляете, это ж какой надо быть идиоткой, чтобы такого упустить?

Я считаю, что каждый одинокий человек должен завести собаку. Прямо на государственном уровне должно быть прописано: если ты не в браке и не в отношениях, и неважно, брошен ли, или разведен, или овдовел, или еще что, тебя должны обязать немедленно проследовать в ближайший приют и выбрать четвероногого друга.

Они задают твоим дням ритм и цель. Когда от тебя зависит собака, нельзя спать допоздна, нельзя где-то пропадать сутки напролет.

Каждое утро, и неважно что я пила, чем занималась, разбито у меня сердце или нет, Нифкин меня будил, осторожно прикладывая нос к моим векам. Удивительно понимающий маленький песик, готовый терпеливо сидеть на диване, изящно скрестив перед собой лапки, пока я подпеваю мюзиклу «Моя прекрасная леди» или вырезаю рецепты из журнала «Круг семьи», хотя у меня, как я любила шутить, ни семьи, ни круга.

Нифкин – маленький ладный рэт-терьер [5], белый с черными пятнами и коричневыми отметинами на длинных тощих лапках. Он весит ровно четыре с половиной килограмма и выглядит как страдающий анорексией ужасно нервный джек-рассел с ушками добермана, вечно стоящими торчком. Он мне достался «подержанным», от коллег, троицы спортивных журналистов из моей первой газеты. Они арендовали дом и решили, что теперь им необходима собака. Вот и взяли из приюта Нифкина – в полной уверенности, что вырастет доберман. А он, разумеется, был даже никакой не щенок… а вполне себе взрослый крысиный терьер с огромными ушами. По правде говоря, его как будто сшили из разных собак, просто шутки ради. А еще он постоянно ухмыляется как Элвис – якобы от того, что в щенячестве его укусила мать. Но в присутствии мальчика я не упоминаю его недостатки. Он очень трепетно относится к своей внешности. Прямо как хозяйка.