Хороши в постели - стр. 29
Следующая страница. История диет. Максимальные веса, минимальные веса, программы, в которых я принимала участие, насколько удавалось похудеть, как долго удавалось удержать вес. «При необходимости, пожалуйста, используйте обратную сторону листа» – подсказывал бланк. У меня эта необходимость возникла. Мельком оглядев приемную, я поняла, что у остальных тоже. Одна даже попросила чистый листок.
Третья страница. Вес родителей. Вес бабушек и дедушек. Вес братьев и сестер. Я заполнила их наугад. Не то чтобы мы обсуждали подобное во время семейных сборищ. Страдаю ли я булимией, практикую голодание, злоупотребляю слабительными, одержима спортом? Если да, подумалось мне, то выглядела ли я бы вот так?
Пожалуйста, укажите пять своих любимых ресторанов. Ну, это легко. На одной своей улице по пути я могла насчитать пять мест, где шикарно кормят – что угодно, от спринг-роллов до тирамису, и это только в пределах трех кварталов. Филадельфия по-прежнему живет в тени Нью-Йорка и часто ведет себя словно обиженная младшая сестренка, которая никогда не попадала в список отличников или в совет, организующий школьный бал. Однако ресторанный ренессанс у нас все же случился, и я живу в районе, который хвастался первой французской блинной, первой японской лапшичной и первым рестораном с шоу трансвеститов (переодетые женщинами мужики не ахти, а кальмары божественные). А еще в каждом квартале обязательно по две кофейни, отчего я подсела на латте и булочки с шоколадной крошкой. Да, не завтрак чемпиона, знаю, но что делать бедной девушке, кроме как пытаться устоять перед чизкейками на каждом углу в качестве компенсации? Плюс Энди, мой единственный настоящий друг в редакции, был ресторанным критиком; я часто сопровождала его в походах по объектам и ела фуа-гра, и рийет из кролика, и телятину, и оленину, и обжаренного морского окуня в лучших заведениях города, пока Энди бормотал в миниатюрный микрофон, спрятанный под воротником.
Пять предпочтений в еде. А вот тут уже начинались сложности. Десерты, по моему мнению, никак нельзя ставить в один ряд с основными блюдами, завтрак – вообще отдельная категория, а пять любимых блюд, которые я умела готовить, не имели никакого отношения к пятерке тех, что я могла заказать. Запеченный цыпленок и картофельное пюре – мой топ для заедания стресса, но разве можно их сравнивать с шоколадными тартами и крем-брюле из «Парижской пекарни» на Ломбард-стрит? Или фаршированными виноградными листьями из «Вьетнама», жареной курочкой из «Далилы» и брауни из «Ле Бю»? Я писала и зачеркивала. Вспомнила шоколадный пудинг из «Силк-Сити Дайнер», горячий, покрытый взбитыми сливками, и пришлось начать заново.
Семь страниц вопросов о физическом здоровье. Есть ли шумы в сердце, высокое давление, глаукома? Беременна ли я? Нет, нет и еще тысячу раз нет. Шесть страниц вопросов о душевном здоровье. Ем ли я, когда расстроена? Да. Ем ли я, когда счастлива? Да. Набросилась бы на эти рогалики и дерьмовый на вид сливочный сыр сию же секунду, если бы рядом не было людей? Еще бы!
К вопросам о психологическом состоянии. Часто ли страдаю депрессией? Я обвела «иногда». Случаются ли мысли о самоубийстве? Я поморщилась, обвела «редко». Бессонница? Нет. Ощущение собственной никчемности? Да, пусть я и понимала, что это не так. Фантазировала ли я о том, чтобы срезать полные или дряблые области своего тела? А что, кто-то не?.. Добавьте свои мысли. Я написала: «Меня устаивает все, кроме внешности». Потом дополнила: «И личной жизни».