Хорошее дело браком (не) назовут - стр. 26
– Ну ладно. Пусть будет так. Я как-нибудь переживу это требование, не беспокойся. Твоё имя не будет запятнано моими изменами. А друзей можно будет изредка позвать – чайку попить? Или это тоже тебя опозорит?
– Друзей можно, но желательно нечасто. Я вообще крайне редко приглашаю кого-то к себе домой. Не люблю посторонних…
– Серьёзно? – не сдержалась Богдана. – А сегодня что за фестиваль был с малознакомыми девицами?
– Сегодня я психанул и решил тебя проучить – это во-первых. У меня тоже нервы не железные. Эта чертова женитьба порушила все мои планы… Во-вторых, это дебильное дедово ограничение по времени… к нему тоже надо привыкнуть. Мы с пацанами только устроились в баре, только начали, а мне уже домой надо, как школьнику. Дурь же, ей-богу! Ну не буду же я всё парням рассказывать? Они только-только с девками познакомились.
– Ясно-понятно, – вздохнула Богдана и зевнула. Организм уже устал сопротивляться и отчаянно требовал сна. – Предлагаю на сегодня разойтись, а остальные вопросы решать по мере их поступления, без скандалов и ругани. Всё равно мы сейчас всё обсудить не сможем, а мне завтра рано вставать.
– Да, согласен. Только ещё один момент: давай не будем особо афишировать наше вынужденное семейное положение? Может, дед сжалится да и вернёт всё назад.
– Я и сама никому не хочу рассказывать, – поддержала Богдана. – Вот, даже кольцо сняла. – Протянула вперёд маленькую ладошку с тонкими пальчиками. Очень красивые у неё руки – это Андрей ещё во время бракосочетания заметил. Никаких наращенных когтей бешеной окраски, аккуратные короткие прозрачно-розовые ноготочки. – Действительно, хочется, чтобы Виталий Иванович вернул нам нашу прежнюю жизнь.
– Давай обменяемся номерами, – предложил Андрей, отвлекаясь от созерцания женских пальцев, и очень вовремя, потому что Богдана совершенно об этом забыла.
После того как нужные цифры были внесены в смартфоны, Богдана пожелала Андрею спокойной ночи и отправилась наверх, услышав вслед: «Спокойной ночи, Букашечка!» Возвращаться и возмущаться по поводу прозвища не стала, решила оставить это на другой день.
А муженёк, вздохнув, достал из кухонного ящика большой мусорный пакет и отправился собирать оставшиеся после веселья коробки из-под пиццы и бутылки.
Что-то неприятно царапнуло его во время разговора с Букашкой, и сейчас он понял, что именно: она совершенно не против, чтобы он таскал сюда других баб. Это, вообще, как понимать? Ни одна нормальная девушка, выйдя так удачно замуж – а Андрей, несомненно, считал себя удачной партией, – не станет терпеть конкуренток на своей территории. А тут такое равнодушие… Даже как-то обидно. Казалось, в Андрее резко проснулось чувство собственничества, потому что он, в отличие от своей жени, никаких героев-любовников не допустит. И плевать, что брак фиктивный.
А Букашечка, похоже, и правда была очень обижена его словами, когда он сравнил её с приезжими легкодоступными шалавами. Ведь, когда он пришел к ней в комнату, девчонка была вся зареванная и опухшая от слёз. Другая, прожженная стерва, на её месте устроила бы показательные рыдания прямо здесь, когда он её оскорбил, а эта ушла к себе и тихонечко плакала. И вообще, она какая-то слишком правильная, ну не похожа на аферистку или вертихвостку. Нехорошо получилось, однако… Ладно, вроде бы извинения приняла, и хорошо.